До прекращения перехода земледельцев в вотчинах и поместьях было всегда значительное количество пустых дворов со строениями, готовыми принять к себе новых жильцов. Одни строились самими владельцами и сдавались приходящим крестьянам; другие – крестьянами, смотря по договорам. Но и в XVII веке, несмотря на укрепление крестьян, повсюду в имениях было не менее прежнего пустых дворов, потому что многие из земледельцев бегали, оставляя свои жилища; другие, вероятно, сами были увольняемы владельцами. Сельская жизнь по-прежнему носила на себе явный недостаток оседлости.
Вообще сельское народонаселение, как и посадское, было скудно и бедно. Частые войны и моровые поветрия истребляли его. В окраинных землях татары сжигали дотла поселения, умерщвляли и забирали в плен людей, не успевших схорониться в городах. При Михаиле Федоровиче вся страна на юг от Москвы была сожжена и представляла собой голую степь. Правительство не упадало духом и деятельно старалось о заселении ее вновь; но долго еще несчастные условия препятствовали всяким усилиям. Земледелец не мог спокойно располагать своим временем и часто среди летних работ принужден был покидать на поле несобранный хлеб и по зову бирючей спешить в осаду. Крестьянам не дозволялось от правительства строить житницы, а велено было держать зерновой хлеб в ямах. Сами избы обыкновенно сжигались, как только неприятель приближался, и крестьянин убегал в город с тем, что успевал захватить с собою. Нередко плоды долголетних трудов уничтожались в один день. Таким образом, плодоноснейшие полосы государства оставались необработанными и почти незаселенными. Подобных бедствий не чужды были и другие русские области. Так, в разделе между Строгановыми были условия, чтобы строения, поставленные за укреплениями в их сибирских владениях, были сжигаемы во время опасности.