Такое чувство долга не дается даром и не вырабатывается само. Его нужно долго и упорно воспитывать: не прощать себе трусости, осознав опасность и вызванный ею страх, уметь его победить и, не стыдясь, признаться в нем. И умение рассказать об этом тоже не приходит само. Его тоже нужно воспитать в себе, не поддаваясь желанию изобразить себя и похрабрее и поспокойнее, чем был на самом деле, не бояться рассказать, как был слабым и как эту слабость преодолел. Не утверждая, что слабость преодолеть было легко и просто.
По любви или по расчету
Быть может, важнейшая сторона вопроса «Быть или казаться?» — вопрос «Кем быть?».
Как‑то в один и тот же день почта принесла два письма. Девушка окончила школу и поступила работать в канцелярию. Ее тяготит размеренная повседневность этой работы, она завидует тем, кто движется маршрутами поисковых партий, ночует в палатках, видит над головой не потолок, а небо. А с другого конца страны пришло письмо от девушки-геодезиста. Помногу месяцев она на полевой работе, тоскует по городу и завидует сверстницам, которые хоть каждый вечер могут надевать нарядное платье, ходить в театры… Профессию свою она не любит.
«Мне кажется, что я села не в тот поезд. Надо бы пересесть, но я не знаю, как это сделать…»
Грустно жить с ощущением, что сел не в тот поезд!
Но что же сделать, чтобы человек не спутал «поезда», особенно в юности, когда предстоит выбирать себе дело, может быть, на всю жизнь? Этот вопрос тревожит и молодых людей, и родителей, и педагогов. Иногда он встает и перед человеком в зрелые годы, если приходит вдруг горькое понимание, что делаешь не свое дело.
Вот письмо ученицы десятого класса: «Мне хочется быть то врачом, то архитектором, то изучать литературу, то биологию». Она уже вот-вот начнет самостоятельную жизнь, а интересы ее еще не определились. Кто же виноват в этом? Школа, семья, она сама?
Но ясно одно — обо всех этих областях деятельности у нее самое общее, самое туманное представление.
Внешнее, далекое от их сути.
Мне довелось прочитать сочинение одного десятиклассника: «Мои товарищи через 10 лет».
В этом сочинении каждый из школьников стал тем, кем хотел, овладел специальностью, о которой мечтал, и преуспел в ней.
В сочинении звучала пламенная вера, что человеку дано выполнить все решения, принятые смолоду. Это прекрасно. Но будущие профессии присутствовали там только во внешнем их обличье. А это плохо. На встрече одноклассников через десять лет после окончания школы геологи рассказывали только о романтике странствий, врачи — о неслыханно дерзких операциях, актер — о счастье блестящей премьеры. Сам автор сочинения был уверен, что в будущем станет журналистом и свою жизнь изобразил как цепь перелетов в далекие края и увлекательных встреч с замечательными людьми.
Откуда такие бутафорские представления?
Долгое время в некоторых книгах и кинокартинах профессии обозначались «иероглифами». Да и сейчас еще порой изображаются так. Геолог — это рюкзак, ковбойка, переправы через реки, песни у костра; врач — лицо в марлевой повязке, склоненное над хирургическим столом. Следующий кадр: родственники ждут у дверей операционной исхода операции, но мы наперед знаем: операция закончится благополучно. Сталевар на экране или на плакате — мужественное лицо, защитный козырек, глаза, пытливо всматривающиеся в летку мартена…