— Это отказ сердца?
— Да. Если конкретно в вашем случае — то одна из артерий, снабжающих сердце, закупорена тромбом. Что случается с той частью организма, к которой нарушена подача крови?
— Отмирает? — предполагает он.
— Да. И сердце — не исключение. Та его часть, что осталась без крови, начинает умирать. Если эта часть совсем небольшая, то и бог с ней: есть же куча людей, перенесших инфаркт на ногах? И узнавших о нём постфактум?
— А если отмирает часть сердца побольше…
—… то готовься сливать воду. И вот теперь у меня встречный вопрос к тебе: ты уверен, что я прям очень сильно боюсь боли? И вы однозначно успеете меня "уговорить" до того, как процессы в вашем чуваке станут необратимыми? Или я прав? И живым он вам тупо не нужен?
— Ты играешь очень рискованную партию, заду…
— Не я начал первым. И потом, мужик, ты ж уже торгуешься. Не заметил? Я врач, не грузчик из гипера. Если не хочешь выглядеть идиотом в глазах другого человека — вначале вникай, кто из вас двоих лучше шарит в твоей собственной психике.
— Совет так себе. — Дед типа зевает, но его выдают стригущие глаза.
— Если откровенно, у нас нет негатива либо вражды в твой адрес, — вдруг прорезается охранник.
Ух ты. Мне, конечно, было понятно, что всё это здесь не так просто (взгляд, мимика, откровенная нефункциональность его закачанного тела), но не думала, что он может деда перебить (оказывается, может).
Последний смотрит на своего более молодого спутника с явным неодобрением, но больше никак не реагирует.
— Мы должны были исключить пронос неконтролируемого нейро-функционала сюда внутрь, — продолжает парняга.
Вроде как извиняется.
— Ну как, исключили? — даже не собираюсь удерживаться от сарказма (баба я или нет? Тело Щукина не в счёт).
— Ты чистый. Твой товарищ нет, им сейчас занимаются. Пока просто обследование.
— Если с его головы хоть волос!.. лучше скажите мне прямо сейчас, — честно предупреждаю. — Сэкономим друг другу время.
— Ты очень неосмотрителен, — вроде бы с грустью констатирует старик. — Просто провоцируешь меня сверх всякой меры.
— Батя, не пыли. За вашего типа, у которого инфаркт, ты сейчас трясёшься гораздо больше, чем за своё реноме даже в собственных глазах. А на аукционе присутствовали мы оба — и у тебя просто нет вариантов кроме меня. Я это понимаю; теперь ты знаешь, что понимаю. Хочешь поговорить о еже и голом заде?
— Как бы ты оперировал, если бы мы договорились? — парняга, кажется, более конструктивен.
— У нас с собой робот. Технически им управляет мой напарник, инженер по медтехнике — он. Оперировал бы через команды ему.
— А ты тогда кто, если роботом управляет он?
— А я — мозг, который в своё время доучился до диплома врача. Роботом-то он управляет, только о хирургии знает меньше тебя.
Они переглядываются.
— Как можно гарантировать успех при таком разделении? — в голосе культуриста не сквозит больше ничего, кроме собранности и деловитости.
— Заново. Мой напарник знает, как. Я знаю, что. Лицензия на робота есть, — пожимаю плечами, окончательно успокаиваясь. — Как-то раньше же мы с ним управлялись?
Надеюсь, у них нет быстрого доступа к базе Лоу, чтобы проверить время выдачи лицензии.
С другой стороны, даже сегодняшняя дата не влияет: за последние сутки робот сделал целых три весьма разных операции, все успешно; и в кормильце я уверена на все сто процентов.
А когда врач искренне верит в свои слова, это совсем другая энергетика. Пациенты чувствуют с половины пинка.
— Ты сможешь оперировать один?
— Не возьмусь. Объяснить почему?
— Нет. — Это дед, неприязненно.
— Да, — это качок.
— Ну вы хотя бы о ролях договорились перед тем, как спектакль устраивать, пф-ф! Ловите. Во-вторых, работать надо будет быстро и точно. Я пока адаптирован только под одного партнёра в роли оператора робота, это Хван. Вы понимаете чем чревата операция, в которой хирург сражается ещё и с окружением, помимо болячки?
— Да, — в этот раз в один голос. — Что первое?
— Мой противовес вашему долбо*бизму — жизнь вашего пациента. Если выбирать между ним и Хваном, я выберу Хвана. Отсюда логично предложение, — блин, в своём женском исполнении мой саркастический взгляд выглядел бы сейчас гораздо эффективнее.
— Говори.
— Не делайте так, чтобы я выбирал — Хван или ваш пациент.
— Мы не закончили проверять нейро профиль твоего напарника, — вроде как охранник окончательно берёт бразды правления разговором свои руки.
Агрессивностью от него и не пахнет.
Дедуля при этом недовольно отворачивается.
— Чем дольше проверяете Хвана, тем позже возьмёмся за вашего пациента, — пожимаю плечами. — Слушай, молодой. Ты кажешься более адекватным…