— Опять Смитсоны… Бен, ты ведь обещал мне. Ты обещал, что не будешь больше общаться с ними. Я..
— Я не общался, окей?! Даже не знал, что он там будет! — Неожиданно бурная реакция парня сбила с толку не только Лизу, но и его самого. Да, нервишки шалят… Сообщив, что направляется на поиски врача, Лиза удалилась из палаты и оставила сына наедине с мыслями. Быстро успокоившись, Бен решил, что должен восстановить в памяти вчерашние события. Несмотря на ужас, вызываемый теми обрывочными воспоминаниями, которые, кажется, навсегда впечатались в подкорку, смутное ощущение чего-то очень важного, но потерянного во всей этой круговерти, не давало покоя. Брейден лёг поудобнее и закрыл глаза, в надежде, что так будет проще усмирить головную боль и сосредоточиться. Говорят, если начать восстанавливать цепочку событий с хорошо известного момента, то воспоминания вернутся сами собой.
Первые минут десять Бен просто лежал. Ничего не получалось. Туман в голове, с которым он проснулся, никак не хотел рассеиваться и способствовать мыслительному процессу. Будто вместо мозга в черепной коробке была вата.За этими тщетными попытками расчистить голову Бен снова провалился в мутное болото, утянувшее его в самую пучину забытья. И среди хаоса мелькавших страшных, холодных, дождливых и мрачных картин прошлого вечера, иногда он улавливал лицо той незнакомки и бесконечное величественное незыблемое звёздное небо.
***
Проснулся Бен ближе к вечеру (по крайней мере так подсказывал ему постаревший свет из окна) оттого, что рядом упало что-то тяжелое, а потом, видимо, смутившись своего поведения, растерянно и громко произнесло: «Упс». Парень открыл глаза и увидел того, кого ему больше всего хотелось сейчас увидеть — лучшего в мире друга и человека Теодора о’Брайана. Он сконфуженно сидел на том же стуле, на котором утром сидела Лиза, и, заметив последствия своей неловкости, беспрестанно бубнил под нос бесконечные извинения. Эта черта характера Ти всегда умиляла Бена. Прозвучит странно, но парень каждый раз втайне радовался всем мелким косякам Теда, заставлявшим его включать режим «мне так жаль», исключительно из-за забавности и некоторой наивности и детскости происходящего. Теду он об этом никогда не говорил, но даже если тот и заметил (а он наверняка заметил), то из-за своего добродушия и светского воспитания матери не подавал вида.
— Извини, правда, мне так жаль, что я тебя разбудил, я не хотел. Просто случайно уронил книгу, и… — Тед резко прервал поток своей мысли, будто кто-то переключил невидимый тумблер в его голове. — Слушай, как ты себя чувствуешь? Мисс Брейден сказала, что ты неудачно упал с байка. Как это произошло?
— Всё нормально, только туман в голове. Скоро пройдёт.
— Это, наверное, от лекарств. Зуб даю, они накачали тебя какой-нибудь убойной усыпляющей дрянью, чтобы дать организму отдохнуть. Так что всё-таки случилось?
Бен в принципе не собирался ничего утаивать от друга, никогда так не делал, но в этот момент почему-то замешкался. Перед глазами вырос обрывок сна-воспоминания о той девушке, советующей про всё забыть. Может, так и правда будет лучше? А если всё это было лишь плодом его воображения, разыгравшегося под действием «содовой» Боба? Зачем зря волновать Ти? После секундной заминки Бен произнёс:
— Не знаю, чувак. Я больше половины не помню. Померещилось что-то в лесу за мостом, и я рванул, что есть мочи. Дальше всё как в тумане. Должно быть, это чёртово зелье Смитсона подействовало. Ты же знаешь, я очень редко пью и то что-то некрепкое. Меня весь вечер бомбило. Кстати, не видел, куда так неожиданно испарился Боб?
Кажется, объяснение Тэда вполне устроило, и выспрашивать он больше ничего не стал. Парни проболтали ещё около часа, а потом в палату явилась медсестра и выставила запоздавшего посетителя за дверь. Помаявшись ещё немного наедине с собой и проиграв очередную схватку с собственной совестью из-за лжи Теду, Бен снова провалился в череду кошмаров.
***
понедельник, 18 августа 2014 года
Батл Крик, Мичиган
Ближе к полудню понедельника Брейден ощущал себя абсолютно счастливым и свободным человеком стоя на тротуаре возле больницы Бронсон в компании своей матери и Теда. Несмотря на очередную «весёлую» ночь, этот день был прекрасен с самого утра. Наконец-то, не найдя никаких веских причин для того, чтобы и дальше держать Бена в этой ненавистной белой клетке, врачи выпустили его на волю. Без ясной на то причины подросток до глубины души ненавидел больницы с их назойливыми, как мухи, врачами и старался не приближаться к ним ближе, чем на километр. Слава Чаку, приступы крайней необходимости в медицинской помощи с Беном случалось крайне редко. Буквально через несколько минут мисс Брейден уже мчала подростков на своём автомобиле прочь от этого ужасного места.
Вечером того же дня, распрощавшись с Тедом, Бен решил воспользоваться временным отсутствием Лизы и сходить на место вчерашнего падения. Спустя несколько минут, парень стоял возле раскрытой двери гаража и бездумно смотрел на свой побитый жизнью транспорт. Руль немного покорёжен, и, кажется появилась пара новых царапин, но всё это поправимо. Зарастёт, залатается, как и царапины Бена. На месте самых уродливы, конечно же, по закону подлости останутся шрамы, но это ничего. Такова жизнь, и она продолжается. Опомнившись, парень закрыл дверь и побрёл дальше за дом в сторону небольшого лесочка.
Вокруг еле слышно шелестела листва. Жёлтые солнечные лучи смешивались с теплыми красками позднего августа, беззаботными улыбками и болтовнёй «ни о чём» неторопливо идущих мимо людей; две соседские девчонки, лет десяти, весело щебетали вдалеке о чём-то своём девичьем, периодически прерывая речь заливистым смехом; местный почтальон мистер Берни-Барнс (или Зануда ДаблБи, как звали его все знакомые) привычно ворчал привычные проклятия всему сущему, шаркая старческими ногами в одному ему известном направлении; где-то за листвой привычными маршрутами сновали автомобили, сигналя друг другу. Жизнь била ключом, одним словом. Всё было как всегда. Но как Бен ни старался, не мог включиться в это беспечное «как обычно» . Несмотря на тёплую погоду, неприятный холодок окутал его со всех сторон; из низа живота поднималось ужасно неприятное чувство, которое обычно бывает, когда человек сильно волнуется, и сковывало лёгкие; нос будто перестал воспринимать все запахи и чувствовал только резко контрастирующую с окружающей температурой прохладу вдыхаемого воздуха. А в голове было пусто, будто все мысли вымели оттуда веником. Бен таращился на лес, безмятежно зовущий его своим тихим шёпотом, и боролся с желанием подойти поближе и заглянуть хоть одним глазком за живую стену из деревьев. Даже не зная, что именно он хотел там найти.
— Бен? С тобой всё в порядке? — проходящая мимо миссис Либерти заметила странное поведение Брейдена и решила узнать в чём дело. Это была пожилая дама со слегка крючковатым носом, пучком крашенных волос и тридцатилетней шляпкой; небольшая сутулость и непропорционально длинные руки, вечно сложенные за спиной, как у надзирателя, делали её фигуру похожей на знак вопроса. Она и была знаком вопроса: целыми днями ходила по близлежащим улицам и вынюхивала, выспрашивала. Будто нечем больше заняться. Бен поднял на неё удивлённый взгляд: «Интересно, если бы я закричал вчера, она б хотя бы выглянула в окно?» — проносилось в голове подростка. Так и не дождавшись ответа, миссис Либерти, громко хмыкнув и поправив шляпку, зашагала вперёд.
Глядя ей вслед, Бен вдруг он увидел в траве возле дерева на дальнем конце небольшой полянки лежащее бесформенное «нечто» серого цвета. Подойдя чуть ближе, Бен разглядел: это же та самая куртка! Видимо в темноте и суете никто не заметил её там. Почему-то от сердца сразу отлегло. Даже настроение поднялось. Он не сошёл с ума! Это всё не плод больного воображения. Схватив находку, Бен поспешил отнести её в свою комнату и внимательно осмотреть карманы.