— Посмотри на меня.
Наверное, единственное, чего Алессандро Корелли боялся в своей жизни — это смотреть отцу в лицо. Он выдохнул, закрыл глаза и открыл их снова. Звонкая пощёчина и стыдная, острая боль в правой щеке — Алессандро дёрнул рукой, чтобы дотронуться до пылающего лица, но усилием воли оставил её висеть вдоль тела.
— Я должен был научить тебя, как обращаться с собственной женой, чтобы она не пошла налево?! — отец тяжело дышал в приступе гнева, метнувшуюся было к Алессандро мать Руссо остановил резким жестом руки. — Не стоит, Гарделия. Не жалей его. Это целиком и полностью его вина.
Люди вокруг делали вид, что ничего не видят и не слышат. Алессандро опустил голову, не в силах бороться с обжигающим чувством стыда. Вдруг нахлынули воспоминания, добавляя в топку под грудью больше угля. Ему едва исполнилось двенадцать, когда Руссо впервые пригласил его на казнь. Это был кто-то из обслуги, кажется электрик — по заданию полиции он установил в каминном зале прослушку. Тогда Алессандро расплакался, за что был жестоко наказан — отец отлупил его свежими ивовыми ветками. Бугры рубцов сошли только через месяц. Мать каждый вечер смазывала ему спину, приговаривая «Всё в мире преходяще, пройдёт и это». Наверное, с тех пор эта фраза в связке с тяжёлыми моментами жизни плотно впечаталась ему в память.
— Будут последствия. Придётся отвечать за них.
Руссо тяжело опустился в кресло, его лицо на миг исказило болью. Он кивнул жене и та, жалостливо взглянув на старшего сына, покатила коляску к лестнице — там её приняли охранники и, подняв, потащили наверх. Отец наотрез отказывался устанавливать в доме пандусы, словно не желал расписываться в своём бессилии.
Джулиано, проводив отца гневным взглядом, подошёл к брату, встал с ним плечом к плечу.
— Он перегнул.
— Он прав.
Прав, как и всегда. Алессандро проще было принять сторону отца, чем всю жизнь мучиться от несправедливости к себе. Так было проще. И сложнее одновременно.
— Останешься сегодня дома?
— Нет, к себе поеду. Где Данте?
Присутствие всех сыновей на казни было обязательным. Данте уже второй раз пропускал это событие.
— Сказал, на работе, — Джулиано вздохнул, покачал головой. — Опять проигнорировал. Ему тоже скоро достанется. Отец уже злится, говорит, Лита его с толку сбивает.
Данте вряд ли достанется. В этой семье всегда доставалось только Алессандро. Только к Алессандро у Руссо Корелли были неизмеримые требования. Джулиано не обладал ни большим умом, ни характером, он был мягким, как пластилин, чутким, как мать, и не слишком инициативным, он не нарушал правил, но и не делал ничего выдающегося, Данте же всегда был сам по себе. Несмотря на строгий кодекс, он всегда искал пути выйти из жёстких рамок семьи, и даже почти нашёл их, женившись на американке. Руссо всегда закрывал глаза на его проступки, думая, что Данте ещё юн и глуп. Многое из того, что Руссо никогда не простил бы Алессандро, Данте часто сходило с рук, оттого между старшим и младшим братьями Корелли не случилось дружбы. Джулиано был тем самым клеем между ними, он сглаживал острые углы и находил для них точки соприкосновения. Он всегда мог найти верные слова. Жёстким руководителем он бы не смог стать, но он сумел стать любящим братом.
— Алек. Мне жаль.
Джулиан тронул брата за плечо. Алессандро начал забывать физическое ощущение близости и принятия. Из материнской ласки он давно вырос, а Габриэле была слишком суха на эмоции. От этого братского прикосновения, от чувства поддержки в горле заворочался предательский комок жалости к себе. Алессандро поспешил отстраниться.
— И это пройдёт, — выдал он заученную фразу и сухо улыбнулся.
Алессандро Корелли покинул семейный особняк, когда уже стемнело. Оседлав свой представительский седан от «Линкольн», Алек нетерпеливо посигналил, чтобы ему скорее открыли ворота. Район «Маленькая Италия» быстро остался позади. Алек любил быструю езду — его сделанное на заказ авто давало разгон до сотни за четыре секунды. Переливающийся начищенными боками цвета бургунди и хромированными вставками «Линкольн» гнал вдоль озера до «Золотого Берега» — района, где располагалась небольшая, но светлая квартира Алессандро будто бы в противовес родительскому особняку отделанная в стиле лофт — на предельной скорости, словно старался выветрить из себя недавние события. Всё проходит. Пройдёт и это. Иначе быть не могло.