— Спасибо, что сказал! — Амбер проглотила грубость, готовую сорваться с языка. — Тогда до завтра.
— Да, — откликнулся он. Далекий. Чужой. Неинтересный. — Пока, Амбер.
— Пока. — Она уныло опустила трубку. Довольно. С банальными фразами покончено.
Что же, завтра, накануне Нового года, она поговорит с ним начистоту. И наконец узнает, нужна Финну или нет.
О том, что Финн может ответить «нет», ей не хотелось даже думать...
ГЛАВА ВОСЬМАЯСразу после звонка Финна Амбер набрала номер Урсулы, моля Бога, чтобы сестра оказалась дома.
— Слушай, — выпалила она без предисловий, — можно остаться у тебя до завтра?
— Но я уезжаю...
— Знаю, ты уезжаешь, но у меня есть ключ. Помнишь?
— Конечно, оставайся, — изумленно протянула Урсула. — А что случилось?..
Амбер шумно вздохнула.
— Урсула, не ты ли пару минут назад сказала, что едешь в Прагу, и просила не спрашивать зачем? Поэтому, будь добра, умерь свое любопытство.
— Один вопрос можно? — взволнованно спросила сестра. — Как ты?
— Не волнуйся, налетчики в дом не ворвались. Но... мне плохо. Немного.
— Это связано с Финном?
— А ты как думаешь?
— Тебе стоит с ним поговорить.
— Что я и собираюсь сделать.
— Не бросай его, — предостерегла Урсула.
Амбер вздохнула.
— Не брошу. Просто мне нужно немного побыть одной и решить, чего я хочу. А Финна как раз нет, значит, говорить не с кем. Он ушел. И, скорее всего, не в офис. Ну как, можно приезжать?
— Да, — задумчиво откликнулась Урсула.
Сестра жила далеко, на другом конце Лондона. Ее квартира с садиком спряталась на тихой улице за станцией метро. Амбер не была там целую вечность. Она вошла, бросив в коридоре дорожную сумку. Сестра была по природе экономна; она сохранила вклад в банке и во время последнего падения цен на жилье купила прекрасную недвижимость. Как раз перед тем, как цены на нее взлетели.
Амбер прошлась по небольшой гостиной. Очень милая. И аккуратная. Подушки, взбитые Урсулой перед отъездом, лежали идеально ровно. Никаких валяющихся в беспорядке книг... Амбер вдруг поняла: она пришла сюда не только для того, чтобы отвлечься и привести мысли в порядок. Это ее пробный побег. Если, в худшем случае, придется порвать с Финном, то она будет жить одна в такой же квартире.
Хотя нет, вряд ли в такой. В двадцать пять начинать все с нуля не так-то просто. К тому же на квартиру в этом районе у нее мало средств, а просить Финна о помощи... ни за что!
Амбер забрела в спальню, взглянула на чистую, аккуратно заправленную постель Урсулы. Интересно, лежал ли хоть раз мужчина в этой постели? Одно она могла сказать наверняка: сестра никогда не разбрасывала крошки по простыням.
Поход на кухню вызвал в воображении весьма безрадостную картину собственного будущего: она в однокомнатной квартире грязного квартала, рядом со скандальными соседями, у которых всю ночь орет музыка.
Надо быть сильной. И даже если завтрашний новогодний вечер станет прощальным, ей следует красиво уйти со сцены.
Она умопомрачительно оденется, использует всевозможные хитрости и затмит красавиц, которые уже суетятся вокруг Финна, почуяв, что у них назревает разлад. Голодные, как пираньи.
Пусть Финн Фитцджералд увидит, какой женщины он может лишиться!
Вечер у Финна Фитцджералда всегда начинался в девять тридцать — как говорил Финн, «для самых терпеливых».
Она собиралась приехать попозже, но это оказалось не так просто. Как дождаться вечера, если у тебя нет никаких планов? Большую часть утра Амбер провела, репетируя беспечное выражение лица перед зеркалом. Оставшийся день посвятила покупкам и нашла в конце концов идеальное, чудное, можно сказать, скандальное платье из шелка и атласа. Его бирюзовый цвет особенно подчеркивал голубизну ее глаз. От таких коротких нарядов, обтягивающих грудь и бедра как вторая кожа, она уже успела отвыкнуть. Под платье Амбер купила остроносые открытые туфли на высоких каблуках. В них ноги казались невероятно длинными. Распущенные, взбитые волосы, очень много косметики — берегись, Финн!
Но когда в двадцать минут двенадцатого она подошла к своему подъезду, от былой уверенности не осталось и следа.
Собираясь сделать сюрприз, Амбер позвонила, вместо того чтобы потихоньку открыть дверь ключом. Дверь почти мгновенно распахнулась, и на пороге появился Финн, тихо кипящий от ярости. Весь в черном, зелеными были только его широко раскрытые глаза. Очень зелеными на фоне белого лица. Финн создал себе жесткий имидж, бескомпромиссный и жесткий. И все же чувствовалась аура его мужской притягательности. Финн был крайне раздражен.