— Правда?
Их взгляды встретились.
— Правда, — кивнул Финн.
— Хм, а как он отнесся к вашим нежным объятиям у рояля?
Оба не сводили глаз друг с друга, казалось, воздух между ними кипит от множества противоречивых эмоций.
— Это был не самый удачный поступок, — признался он наконец.
— О? — Амбер поперхнулась от удивления, — На глазах у всех, в том числе у собственной невесты, целоваться с другой? Неудачный поступок? Что тебя натолкнуло на такое потрясающе мудрое решение?
— Есть причина, — буркнул он и озабоченно прищурился. — Ты выглядишь уставшей.
— Ах, сколько заботы! — фыркнула Амбер и весело прибавила: — А вот ты просто пышешь здоровьем!
— Ладно, спасибо. — Финн нахмурился, а потом вдруг широко улыбнулся.
— Я сказала что-то смешное? — поинтересовалась Амбер.
Финн покачал головой.
— Нет. Но до сих пор никто не осмелился даже заикнуться о том, что я выгляжу здоровым! Это слово, по-моему, не ассоциируется у большинства людей с человеком в инвалидной коляске.
Он снова украдкой взглянул на нее, напрягшись, очень сосредоточенно. Раньше он так смотрел, когда ему трудно было собраться с мыслями. А чаще всего — когда хотел поцеловать ее...
— Может, спустимся в сад через террасу? — предложил он.
«Можно, если тебе здесь не сидится», — хотела ответить Амбер, но вовремя передумала. Ясно, что Финн соскучился по движению. И нужно проявить такт, в конце концов.
Она думала, что испугается или расстроится, увидев, как Финн управляется с инвалидной коляской. Или то и другое вместе. Страх, наверное, был. Но в основном восторг. Финн мастерски скользил по полу, как будто ничем другим в жизни не занимался.
Она дождалась, пока Финн минует дверь на террасу, и очень медленно, осторожно подошла. Он, должно быть, испытывает чувство горечи, досады, зависти оттого, что она ходит своими ногами, подумала Амбер. Но... ничего этого не было. Только легкий, оценивающий взгляд и слишком знакомый блеск в самой глубине глаз. Говорящий обычно о том, что Финну очень хочется... только одного. И Амбер ждала... ждала...
— Ты покраснела, Амбер, — шепнул Финн, когда она устроилась напротив.
— Я жду.
— Чего ты ждешь, дорогая?
Она не обратила внимания ни на чувственные нотки в его голосе, ни на многозначительную паузу.
— Твоих объяснений, Финн. Для начала — роман с Биргиттой...
— Дело в том, что романа с Биргиттой не было! — тут же перебил ее Финн.
— Да? А что было?
Вся накопившаяся за месяцы обида и злость водопадом вырвалась наружу.
— Зачем ты это сделал?! Зачем ты меня ранил?..
— Чтобы заставить уйти, — отрезал он и облегченно вздохнул, будто сбросив с души тяжелый камень. — Иначе ты бы осталась, Амбер. Я был вынужден пойти на крайность, потому что оказался в отчаянной ситуации. Испробовал все: холодность, развязность, грубость, наконец... зная, что ты любишь меня, Амбер, гораздо больше, чем я этого заслуживаю. Но ты не уходила.
Амбер, ахнув, вытаращила на него глаза и так стиснула руки, что костяшки побелели.
— Что ты имеешь в виду? — хриплым шепотом спросила она. — Не понимаю.
— Мы спорили несколько недель без перерыва. Помнишь?
— Как это можно забыть? — горько сказала Амбер.
— Я работал до потери пульса. Был нетерпелив, раздражителен...
— Знаю, — тихо проговорила она, — можешь не рассказывать.
— Да. — Его глаза смягчились. — Помнишь, я больной прилетел из Австралии?
— Ты заболел в Австралии, — уточнила Амбер.
Он кивнул.
— Подцепил вирус. Доктора сочли, что я простыл, из-за переутомления. И вот... — он рукой показал на безжизненные ноги, — видишь? — Финн поднял голову. — Тебе известно хоть немного о моей болезни?
Амбер уже успела прочесть о ней все, что только смогла найти, и знала: Финну не повезло, его реакция на вирус оказалась слишком бурной.
— Это побочный синдром, который различается по своему типу и тяжести. — Она вздернула подбородок и уверенно посмотрела на Финна. — Но... я не хочу говорить о твоей болезни.
— Не хочешь?
— Да. Я не ухожу от скользких и деликатных тем, — оправдалась она, — но мне гораздо интереснее будет узнать, зачем ты целовал Биргитту?
Финн, непонятно почему, развеселился.
— Амбер, ты никогда мне не наскучишь. Своей непредсказуемостью...
— Где ты откопал во мне непредсказуемость? — удивилась она.
— Видишь ли, когда человек становится инвалидом, как я, например, он как бы срастается со своей инвалидностью, и все люди хотят говорить с ним именно об этом. Как будто он не живой человек, а воплощенная болезнь. Большинство людей, по крайней мере, — он сверкнул улыбкой, — но не ты.