Вид со спины, как говорил Гумберт, как подчеркнул мистер Норт. Сначала я подумала, что речь идет о каком-то морском создании, может, дельфине? И только когда я нашла слово опять, в старом надежном экземпляре словаря, я покраснела.
Мистер Норт выписал еще один отзыв набоковского романа, который был на обложке, словно напоминая мне, что я читаю: «Снобистский порнографический мусор». Однажды за ужином он сказал мне:
– Красота в том, как здесь переплетаются порнография и история любви, – пока жевал картофель фри.
Я тряхнула головой, не совсем понимая, и записала слова на салфетке. А затем наблюдала, как они растворяются в воде перед тем, как мы ушли. Но записав, я запомнила.
В тот ноябрьский день я следила за его руками, измазанными мелом. Ждала, когда он напишет заветную цифру на доске, означающую наш последующий ужин. Пока не написал. Глянула на часы – всего минута до первого звонка, начало конца урока. В предыдущей главе «Лолиты» я подчеркнула:
«А вот среди них – она, потерянная в их толпе, сосущая карандаш, ненавидимая наставницами, съедаемая глазами всех мальчишек, направленными на ее волосы и шею, моя Лолита».
Мне казалось, никто не замечает меня на полу в классе. Ни ученики, ни остальные учителя, ни даже мистер Норт. Я подумала о его руках. Представила, как сжимаю одну и вытираю мел с его руки о свою юбку, представила, как целую кончик его большого пальца, где у него была мозоль от игры на гитаре. Он сказал мне, что писал песню о том, что влюбился недавно, я надеялась, что это обо мне. Подумала, что бы сделала Лолита.
«Полоска золотистой кожи».
Я обернулась.
К тому моменту я забилась почти что в угол за его столом. В легкую тень между столом и синей стеной из шлакоблока, знала, что никто из учеников меня не видит. Больше не смотрела на учителя. Склонилась над книгой, повернувшись теперь лицом к окну, а к нему спиной, сидя на коленях. Я знала, что пока вчитываюсь в страницы, что он мне преподнес, в такой позе, верхний край моих черных кружевных трусиков, купленных папиной кредиткой, будет торчать из-под джинсов с низкой посадкой, и что когда мистер Норт обернется поговорить с учениками, он увидит полоску моей кожи.
Однажды за ужином в закусочной он написал о моем возрасте, о том, как неправильно все это и что нам не следует быть вместе: «Девушки, которым всего восемнадцать, красуются в журнале Playboy, и нам говорят смотреть на них, а потом появляешься ты…» Он не закончил мысль даже на бумаге. Но показал ее мне. В тот момент в классе я поняла, как магия Лолиты действовала на Гумберта.
«Вот, должно быть, как работает сила».
Прозвенел первый звонок. Началась возня, шум двигающихся стульев, застегивающихся рюкзаков, шелест бумаг, ручек, – все готовились уходить. Я услышала его голос, сообщающий домашнее задание, которое он не станет никому повторять дважды. Слышала, как посторонний шум стихает, как приближаются его шаги, затем замирают. Я выгнула спину, медленно села ровно и откинула свои длинные темные волосы. Крутя локон одной рукой, а в другой все еще держа Набокова. «Полоска золотистой кожи». Мне казалось, тишина растягивается на несколько часов, пока я ждала, что он заговорит, не просто на бумаге и с помощью мела. Я взглянула на него через плечо, и он склонился надо мной. Мы никогда еще не были так близко друг к другу. Я ощущала тепло его крови своей щекой.
– Какая же ты сексуальная, – сказал он. Я встретила его взгляд. Прозвенел второй звонок.
В какой момент мужчина превращается в волка? В сказках и мифах он преображается моментально. Злая ведьма указывает на него пальцем, бог кивает головой. Бум. Может, появятся дым и сера. Или мы просто понимаем, что все изменилось. Мужчина стал кем-то опасным.
Мне казалось, в этой истории я сильный персонаж. Блеск для губ и низкие джинсы, достаточно низкие, чтобы было видно мой животик, когда я тянусь взять что-то. Мне казалось, я та, кто устанавливает правила.
Пожалуйста, входите, машу я. Мой дом пустует, я рада хорошей компании. Облизываю губы. Дверь закрывается за нами двумя.
В реальном мире трансформация происходит так медленно, так спокойно, что ее почти не замечаешь. Как зреет фрукт, превращаясь в нечто съедобное из семечка в холодной лунке, перемена во взгляде, когда кто-то смотрит на тебя. Но точно, как в сказках и мифах, все внезапно необратимо меняется.
Двадцатого ноября учитель спросил, какого размера бюстгальтеры я ношу. Во время самостоятельной работы в классе мастерской мы передавали друг другу записки.