— Сама, — ответила свекровь и протянула ещё одну обновку: бодик с длинными рукавами в расцветке тельняшки, но полосы не синие, а ярко-красные. — С собой возьмёшь, Алёне будет что у твоей мамы носить.
Тельняшка оказалась впритык. Не мала, и низ не сдавливал ножки и попку в подгузнике, но прибавь ребёнок килограммчик, и в наряде будет уже неудобно.
А комплект… Ладно, сейчас вы скажите, что я противная и придираюсь, но щекастенькая Алёнка, полностью облачённая в зелёное, была похожа на круглого лягушонка. Такую милую жабку со светленным пушком на голове.
— Спасибо за подарки. Сегодня постираю и обязательно возьму с собой. Ужин ещё не готовила, может, вы чай хотите? Блинчики с завтрака остались.
— Лучше кофе мне.
Я лишнего на себя не накидываю, но даже это просто предложение тоже можно расценить моим шагом навстречу, чтобы свекровь перестала играть в гордую жертву.
Просидела она у нас до вечера.
— Пришла попрощаться, ведь Лена ребёнка от нас увозит, — сказала она вернувшемуся с работы сыну.
И до ухода ещё дважды упомянула, что у мамы я буду одевать дочь в купленные ею вещички.
— А что в этих вещах особенного? — спросил Вова следующим вечером, наблюдая, как я собираю сумки в дорогу.
— Насыщенные цвета? Мы всё более спокойное покупали, и у нас половина вещей подойдут и девочке, и мальчику.
— Если не хочешь, оставь тут, я маме не скажу, — подняв голову, скорчил он рожицу лежавшей на нём сверху и пускающей слюни дочери, вызвав у неё звонкий смех. — Или спрячь их подальше, а ей, чтобы не обижалась, скажем, что у Анастасии Петровны забыла.
— Ради меня маме врать будешь? Я вышла замуж за плохиша.
— Только с тобой плохому научился, — перевёл стрелки муж. — Выбрала, в какой ресторан пойдёте? Все без мужей и парней будут?
— Нас пятеро, и это четверг, заранее бронировать столик не нужно.
— Без вас так тихо будет. И скучно, — принялся рассуждать он, пока я смотрела на две открытые обувные коробки, решая, надену я на свой праздник ботильоны или любимые кожаный лоферы на толстой подошве, верно прослужившие пять сезонов до беременности, пока стопы не стали опухать.
Не то чтобы я после родов ходила замухрышкой. В моих домашних платьях не стыдно на улицу выйти, расчёсываться не забываю, эпиляцию делаю, за ногтями в домашних условиях слежу.
Но я только как шесть дней окончательно закрыла свою молочную ферму имени Алёнки и в струю ещё не вернулась. В магазине косметики была год назад, потом только в аптеке крем и гигиеническую помаду покупала и заказывала доставку восстанавливающего шампуня. Корпоративов у Вовы не было, его родители праздники привыкли дома отмечать, так что после переезда я нигде не была и никуда особо не прихорашивалась. Это будет мой первый выход в «свет», и хотелось выглядеть элегантно, чтобы никто по одному виду не обозначил меня «мамой в декрете».
И только в день отъезда на третий час дороги до меня вдруг дошло о просьбе, то есть указании по поводу обновок, поступивших от свекрови. Вероятно, она подарками пометила территорию. В смысле внучку.
Вот только вряд ли мама и дядя Миша спросят, кто подарил такую распрекрасную одёжку, и завистливо вздохнут, понимая, что со щедростью и эстетическим вкусом с Бессоновыми им не сравниться.
Делиться умозаключением не стала. Зато Вова поделился своими мыслями.
— Ты только кормить перестала. Больше бокала с начала беременности не пила, а после перерыва, можешь улететь с маленькой дозы. Что пить собираешься?
— Коктейль какой-нибудь послаще.
— Один?
— Как вечер пойдёт.
— Ночевать на такси к маме поедешь?
— К маме, там же Алёнка будет.
— Может, я попрошу кого-нибудь тебя забрать? Если Михаил не на смене будет, пусть сам за тобой приедет.
— Я обещаю не напиваться и вести себя прилично. Хочешь, позвоню, когда сяду в машину, чтобы ты слышал, что происходит? Надсмотрщик.
— Я тебе доверяю, это забота. Ты должна ценить и думать, какой я замечательный, — проговорил Вова и строго спросил. — Думаешь?
— Думаю. И всем об этом расскажу.
— Расскажи, но без интимных подробностей, а то позавидуют.
— Насколько интимных? — заинтересовалась я. — На пальцах могу показать?
Приехали мы в мою квартиру.
Не могу я считать её нашей. Его квартира — наше семейное гнездо, а эта мой личный актив. Мой и моей дочери. Я потратила на него скопленные мамой алименты и годы жизни, потраченные на ипотеку. Она мне стоила море пота и слёз в прямом смысле. Но об этом как-нибудь в другой раз.
Осмотревшись, перекусили тем, что брали в дорогу, помылись, приоделись и на такси поехали к моим.