Упоминание о правах снесло мне башку.
— А я имею право ударить старуху, что куда-то тащит моего ребёнка, — взяв на руки Алёну, ответила я и, развернувшись, пошла домой, не обращая внимания на её причитания.
Достаточно того, что мне хватило выдержки заменить «суку» на «старуху». Хотя она поступила именно по-сучьи.
Теперь вам известен весь путь, пройдённый мною за три года.
Похоже, путь по наклонной дорожке, раз я докатилась до безобразия, с которого начала свой рассказ.
Ужас
Боль в боку, отдышка и сердце, что по ощущениям стучало не в груди, а колотилось в горле. Вот как тело отреагировало на стресс. Сейчас бы упасть и отключиться, но я упорно шла, крепко прижимая к себе дочь.
Во дворе кивнула девчонкам, показав, что нашла свою пропажу, вошла в подъезд, на лифте доехала на свой этаж, открыла дверь, не разуваясь, прошла к дивану, села, устроив Алёнку на коленях, сгорбившись, прижалась лбом к её затылку и, закрыв глаза, просто дышала.
Я считала себя хорошей матерью. Вечерами и ночами на подхвате был Вова, поэтому я не могла так не выспаться и устать, чтобы оставить рядом с малышкой опасные предметы, которыми она могла бы порезаться, обжечься или как-то ещё себе навредить. Мы не оставляли её одну в комнате с открытым окном или в ванной с водой.
Мне казалось, что все эти страшные истории с детьми, которые выпадают из окон, тонут и пропадают прямо из колясок, случаются с нерадивыми родителями. Я не считала, что все эти матери и отцы идиоты и им наплевать на детей, но судила о них свысока.
Потому что такое случается с невнимательными и незрелыми, а я вся такая умная, и мы с Вовой осознанные родители.
А сегодня у меня пропал ребёнок.
Я была в нескольких метрах и не заметила, как это произошло.
Я это допустила.
Вероятно, если бы это был чужой человек, а не бабушка, Алёнка бы как минимум подала голос, когда бы её схватили и увели, но это так себе оправдание моей беспечности.
Господи, она же у нас такая маленькая! Ей ручку можно вывернуть, просто дёрнув на себя, ногти я ей стригу, кусаться отучила, она себя совсем никак защитить не сможет.
Какой мне второй ребёнок, если я об уже имеющейся у нас девочке не могу позаботиться?
А что делать, если бы я её не нашла. Звонить в полицию?
Нужно помнить, во что она одета, и иметь свежие фотки.
Фотографировать каждый раз, когда куда-то идём, чтобы прохожие сразу узнали и сказали, где её видели.
Стоп! Алёна со мной, мы в безопасности, никто её не похитит.
Поднявшись с дочкой на руках, вышла из комнаты и проверила, закрыла ли входную дверь.
Всё хорошо. Ничего не случилось. Алёна в порядке, а мне нужно успокоиться.
— Писять.
— Давай.
Пройти в туалет, поставить дочь на ножки, спустить трусы, задрать подол сарафана и сесть на унитаз. Вот что я успела сделать, прежде чем понять, что писать нужно ей, а не мне.
Алёна от меня не отставала, и уже сама приземлялась на стоящий у стены горшок, так что в итоге мы обе сделали «писять». И это помогло. Теперь в голове вместе хороводов ужасных мыслей о том, что я могла потерять ребёнка, заиграла мелодия из старой телевизионной передачи «Деревня Дурков».
Взяв в себя в руки, я смогла заняться обычными домашними делами и приготовила ужин к Вовиному приходу.
У него выдался интересный день, за едой он много рассказывал, перепрыгивая с одного на другое, а от меня нужно было только слушать и угукать.
А потом ему позвонил отец.
— Что там у вас случилось? — донеслось из динамика.
— Ничего, — ответил Вова, посмотрев на меня.
— Твоя мама ужасы рассказывает. Говорит, пришла с внучкой пообщаться перед нашим отлётом, прогуляться с ней хотела, коляску специально взяла, а Лена её обозвала и чуть не ударила. Я её просил пока не ходить, что вместе сходим и помиримся, а она не послушала. Алла накрутила, конечно, но что-то между ними нехорошее произошло.
— Пап, я тебе сам позвоню, — сбросил он звонок и обратился ко мне. — Хочешь что-то мне рассказать?
— Нет.
— Лена.
— Я чудом успокоилась. Пусть этот день закончится без моих слёз, ладно?
— Понял, подожду.
Но слёзы всё же полились.
Я искупала Алёнку, вытерла, надела на неё пижамку, предала Вове и сама отправилась под душ.
И под тёплыми струями ноги ослабли, я села на задницу, подтянула коленки груди и как какая-то размазня принялась себя жалеть.
Так глупо!
Всё ведь хорошо. Моя семья рядом, дом — полная чаша, мама с дядей Мишей тоже в порядке, чего реветь?
Я здоровая и счастливая женщина, а Алла Олеговна всего лишь один человек, а не какая-то сверхсила, способная разрушить мою замечательную жизнь.