Подруга рассмеялась, и следующие десять минут мы говорили о видах контрацепции, их эффективности и связанных с этим историях знакомых.
Считаете, мало внимания на новость и восторга?
Поэтому мы и подружились. С Машей у нас честные отношения, без всяких кись-мусь-пусь и единорогов. Две взрослые женщины, понимающие настроение друг друга.
По этой же причине я позвонила ей днём, а родителей оставила на вечер.
Маму набрала, когда Вова вернулся с работы, и мы вместе выслушали, как она за всех нас рада, как одобряет решение и понимает, почему мы сразу не сказали.
А следующим утром была суббота, и Владимир взял на себя чистку картошки и селёдки, помогая мне готовить обед, на который приглашены Бессоновы старшие.
— Хочешь сказать или сразу показать? — спросила я его, выбирая, что надеть. — В этих штанах и футболке я буду толстой, а в этом платье беременной.
— Пусть увидят. В коридор не выходи, я их запущу, в комнату провожу, они сядут, и ты войдёшь.
Так мы и сделали.
— Как же мы раньше не заметили?! — удивился Вячеслав Викторович.
— Мы решили поберечься, — объяснила ему я.
Дальше мне перепало осторожное объятие, чтобы не задеть живот, а сыну он крепко пожал руку, поздравляя.
Алла Олеговна тоже не осталась в стороне, поднялась, улыбнулась и кивнула мне, обняла сына.
За столом бабушка и дедушка общались с внучкой, все ели, мужчины подняли по рюмочке, и никаких старых обид не всплывало.
А когда Алёна поела и пересела на ковёр, посадив рядом с собой куклу, чтобы вместе с ней смотреть мультик, свекровь захотела присоединиться к сыну и мужу в распитии спиртных напитков. Только для себя она выбрала вино, которое Вовины родители принесли с собой вместе с грушами и домашней запеканкой.
Напоминания, что долго Алёне перед телевизором сидеть не надо, а мне нельзя пить, опустим.
Это просто советы, и нужно быть совсем задёрганной или обозлённой, чтобы воспринимать их целенаправленными обвинениями.
Так мы мирно просидели часа два, и я, получив отказ на вопрос, будет ли кто-то чай, сделала его только для себя, и вернулась в комнату, неся с собой кружку.
Может, отсидев задницу, я переваливалась с ноги на ногу беременной походкой, а может, свекровь только теперь разглядела меня, но она, допив остатки вина в бокале, вдруг произнесла:
— Я бы в тридцать шесть лет не решилась ребёнка рожать. Мы со Славой о втором говорили, но после тридцати решили, что лучше дадим всё Вове.
— Тогда жизнь другая была, — ответил ей муж.
— Раз у вас случилась беременность, — громко вздохнула Алла Олеговна и продолжила. — Правильно, что сохранили и рожать решились, мы вам будем помогать.
Сохранение
Не знаю, что мне в её словах не понравилось. Пусть «случилась беременность» означает предположение о случайном залёте, я слишком взрослая, чтобы обижаться на такую ерунду. В этом нет ничего страшного и унизительного.
Но мой рот сам открылся и сказал едким тоном:
— Это был обдуманный шаг, мы сначала захотели завести второго ребёнка, всё с Вовой обсудили, и только потом я забеременела. Это не случайность.
Похоже, с едкостью я переборщила, потому что свёкор тут же принялся объяснять.
— Вы нам ничего не рассказывали, мы не знали, ещё в голове всё не уложилось. Запланировано или нет, какая разница? Мы всех одинаково любить будем. Чем больше внучек, тем лучше!
А вот это было мило.
Повезло мне со свёкром, хороший мужик, и сорок лет рядом с такой супругой научили его лавировать так, чтобы не извиняться за неё напрямик, но сглаживать конфликтные ситуации.
Остаток дня прошёл мирно.
О здоровье меня спросили, но я уже успокоилась и не искала в каждом слове подковырку, намекающую, что я недалёкая клуша, потому что не умею предохраняться или потому что слишком старая для вторых родов.
А на 22 неделе меня закрыли.
Я не геройствовала и позвонила врачу через час после того, как почувствовала боль. На схватки это было непохоже, я предположила тонус, занервничала, сердцебиение ускорилось, и успокоиться самой не получалось.
Мы поговорили, стало легче, и меня записала на приём на завтра.
Но через два часа боль внизу живота вернулась, я опять дёрнула врача, а она не стал отмахиваться, хотя опять же под конец разговора мне полегчало.
Я натянула тёплый спортивный костюм, сложила в сумку халат с ночнушкой, маленькое полотенце, бельё и тапки, вызвала такси и поехала сдаваться. Можно было и на скорой прокатиться, но в ней я бы точно начала нервничать, а так оставался шанс, что я просто мнительная, и после узи меня отправят домой, дав рекомендацию заняться чем-то полезным, а не выискивать у себя несуществующие симптомы.