Вначале мы сталкиваемся со следующей ситуацией: репрезентации частей мира традиционно описываются как ментальные состояния, если они обладают еще одним функциональным свойством. Это функциональное свойство является диспозиционным; как возможные содержания сознания, они в принципе могут быть превращены в субъективный опыт. Содержание нашего субъективного опыта, таким образом, является результатом неизвестного репрезентативного достижения. Оно создается нашим мозгом во взаимодействии с окружающей средой. Если нам удастся разработать более точный анализ этого репрезентативного достижения и функциональных свойств, лежащих в его основе, то этот анализ даст нам определяющие характеристики для концепции сознания.
Однако сама генерация ментальных состояний - это лишь частный случай биологической обработки информации: Подавляющее большинство случаев, в которых свойства мира представлены путем генерации специфических внутренних состояний, в принципе происходят без какой-либо инстанциации феноменальных качеств или субъективного осознания. Многие из тех сложных процессов обработки внутренней информации, которые, например, необходимы для регуляции частоты сердечных сокращений или активности иммунной системы, редко достигают уровня явной (Damasio, 1999; Metzinger, 2000a,b; конкретный пример возможного коррелята на молекулярном уровне в терминах холинергического компонента сознательного опыта см. в Perry, Walker, Grace, and Perry 1999). Такие чисто биологические процессы элементарного саморегулирующегося типа, конечно, несут информацию, но эта информация не является ментальной. Они вызывают и затем стабилизируют большое количество внутренних состояний системы, которые никогда не могут стать содержанием субъективного, феноменального сознания. Эти процессы также порождают отношения сходства, изоморфизмы; они отслеживают и коварируют определенные состояния организма и тем самым создают репрезентации фактов - по крайней мере, в определенном, слабом смысле объектной направленности. Эти состояния - состояния, несущие информацию о субличностных свойствах системы. Их информационное содержание используется системой для достижения собственного выживания. Важно отметить, что такие процессы являются лишь внутренними репрезентациями в чисто физическом смысле; они не являются ментальными репрезентациями в только что упомянутом смысле, поскольку в принципе не могут стать содержанием феноменальных состояний, объектов сознательного опыта. Им не хватает тех функциональных свойств, которые делают их внутренними состояниями в феноменологическом смысле. Очевидно, существует ряд необычных ситуаций - например, в гипнотических состояниях, во время сомнамбулизма или при эпилептических автоматизмах отсутствия, - когда функционально активные и очень сложные репрезентации окружающей среды и агента в этой среде активируются без одновременного возникновения феноменального сознания или воспоминаний (мы вернемся к таким случаям в главе 7.) Такие состояния имеют богатое информационное содержание, но они еще не связаны с перспективой сознательного, переживающего Я.
Поэтому первый вопрос, касающийся феномена ментальной репрезентации, таков: Что делает внутреннюю репрезентацию ментальной репрезентацией; что превращает ее в процесс, который, по крайней мере в принципе, может обладать феноменальным видом "внутренности"? Очевидный факт, что биологические нервные системы способны генерировать репрезентации мира и его каузальной матрицы путем формирования внутренних состояний, которые затем функционируют как внутренние репрезентации этой каузальной матрицы, - это то, что я не буду обсуждать далее в этой книге. Наша проблема заключается не в интенциональности, а в феноменальном содержании. Интенциональность действительно существует, и в настоящее время имеется целый ряд перспективных подходов к натурализации интенционального, репрезентативного содержания. Сознательное интенциональное содержание - это более глубокая проблема. Можно ли проанализировать феноменальную репрезентацию как свернутый, вложенный и сложный вариант интенциональной репрезентации? Многие философы сегодня придерживаются стратегии интенционализации феноменального сознания: для них феноменальное содержание является формой репрезентативного содержания более высокого порядка, которое причудливо переплетается с самим собой. Многие репрезентативные процессы, лежащие в основе сознательного опыта, представляются изоморфно-сохраняющими процессами; они систематически коварируют со свойствами мира и активно сохраняют эту ковариацию. Генерируемая таким образом ковариация встраивается в каузально-телеологический контекст, поскольку имеет долгую биологическую историю и используется отдельными системами для достижения определенных целей (см. Millikan 1984, 1993; Papineau 1987, 1993; Dretske 1988; и раздел 3.2.11). Интенциональное содержание генерируемых таким образом состояний играет центральную роль в объяснении внешнего поведения, а также постоянной внутренней реконфигурации системы.