Гораздо более актуальным понятием является "феноменальная субъективность". Феноменально субъективная информация обладает свойством быть интегрированной в текущую сознательную саморепрезентацию системы; следовательно, она вносит вклад в содержание ее самосознания. Конечно, феноменально субъективная информация создает и новые функциональные свойства, например, делая системную информацию доступной для целого ряда процессов, не только для внимания, но и для моторного контроля или автобиографической памяти. В любом случае, интроспекция3 и интроспекция4 - это те репрезентативные процессы, которые делают информацию феноменально субъективной (более подробный анализ см. в разделах 3.2.6 и 6.5).
Учитывая введенные выше различия, легко заметить, что существует третья интерпретация субъективности сознательного опыта, естественно вытекающая из того, что только что было сказано. Это эпистемическая субъективность. В соответствии с различными функциональными режимами представления, в которых информация может быть доступна в рамках индивидуальной системы, существуют типы эпистемического доступа, типы знания о мире и себе, сопровождающие процесс осознанного опыта. Например, информация может быть субъективной, внося вклад в неконцептуальное или концептуальное знание. В первом случае мы имеем эпистемический доступ, порождаемый интроспекцией1 и интроспекцией3: функциональным и феноменальным способами, с помощью которых информация становится аттенционально доступной через процесс субсимволического распределения ресурсов, описанный выше. Когнитивная доступность, по-видимому, порождает гораздо более сильный вид знания. Согласно третьему, эпистемологическому прочтению, субъективность является свойством только того подмножества информации в системе, которое непосредственно способствует сознательно переживаемым процессам концептуальной референции и самореференции, соответствующим функциональным и феноменальным процессам интроспекции2 и интроспекции4. Когнитивно доступной является только та информация, которая в принципе поддается категоризации (см. раздел 2.4.4). После этого экскурса давайте вернемся к анализу концепции "глобальной доступности". В том виде, в котором я развиваю это понятие, оно обладает двумя дополнительными семантическими элементами.
2.2.2 Доступность для когнитивной обработки
Я могу сознательно думать только о тех вещах, которые я также сознательно переживаю. Только феноменально представленная информация может стать объектом когнитивной референции, тем самым вступая в мыслительные процессы, которые были инициированы добровольно. В дальнейшем будем называть это "принципом феноменальной референции". Самое интересное в этом контексте то, что второе ограничение имеет лишь ограниченную область применения: существует фундаментальный уровень сенсорного сознания, на котором когнитивная референция неизбежно терпит неудачу. Для большинства наиболее простых содержаний сенсорного сознания (например, для самых тонких нюансов в субъективном цветовом опыте) действительно, в силу ограниченности нашей перцептивной памяти, мы не в состоянии построить концептуальную форму знания относительно их содержания. Причина этого заключается в том, что интроспекция не предоставляет нам транстемпоральных и, тем более, логических критериев идентичности этих состояний. Тем не менее, эти строго коррелированные со стимулами формы простого феноменального содержания глобально доступны для внешних действий, основанных на дискриминационных достижениях (например, движения указателя), и для некогнитивных форм ментальной репрезентации (например, сосредоточенного внимания). В разделах 2.4.1 и 2.4.4 на сайте я более подробно рассматриваю эти отношения. Я ввожу новое понятие в попытке отразить справедливость только что упомянутой ситуации. Это понятие будет называться "феноменальная репрезентация" (см. также Metzinger 1997).
Феноменально представленная информация, однако, может быть классифицирована и, в принципе, запомнена: это узнаваемая информация, которую можно классифицировать и сохранить. Общая тенденция эмпирических исследований уже долгое время указывает на то, что мы, как когнитивные субъекты, не осуществляем ничего даже отдаленно напоминающего обработку символов на основе правил в узком смысле использования ментального языка мышления (Fodor 1975). Тем не менее, можно сказать следующее: В некоторых формах когнитивных операций мы настолько успешно аппроксимируем синтаксически структурированные формы ментальных репрезентаций, что нас можно назвать когнитивными агентами в смысле классического подхода. Мы - существа, способные мысленно моделировать логические операции с достаточной степенью точности. Очевидно, что большинство форм мышления носит скорее изобразительный и сенсорный, стимулирующий восприятие, движение и сенсомоторный цикл характер, чем строго логический. Конечно, глубинная динамика познания имеет принципиально субсимволическую природу. Тем не менее, наш первый общий критерий для разграничения ментальных и феноменальных репрезентаций остается в силе: феноменальная информация (за исключениями, которые будут объяснены в конце этой главы) - это именно та информация, которая обеспечивает мыслительные процессы, являющиеся сознательно инициированными мыслительными процессами. Принцип феноменальной референции гласит, что самоинициированное, эксплицитное познание всегда оперирует только содержанием феноменальных репрезентаций. В дневном сне или при свободном ассоциировании сознательные мысли могут быть вызваны бессознательной информацией, каузально активной в системе. То же самое справедливо и для низкоуровневого внимания. Мышление в более узком и философски интересном смысле, однако, лежит в основе того, что также можно назвать "принципом феноменальной границы". Этот принцип является родственником принципа феноменальной референции в применении к когнитивной референции: Мы можем формировать сознательные мысли только о том, что уже было элементом нашей феноменальной модели реальности (интроспекция2/4). Существует интересное применение этого принципа к случаю когнитивной самореференции (см. раздел 6.4.4). Мы - существа, которые в принципе могут формировать мысли только о тех аспектах себя, которые в той или иной мере уже доступны на уровне сознательного опыта. Понятие интроспекции4, представленное выше, руководствуется этим принципом.