Во-вторых, важно четко разделить генетическое и логическое измерения феномена ментальной симуляции. История развития психических состояний, ведущая от рудиментарных, архаичных форм сенсорных микросостояний к все более сложным и гибким макрорепрезентатам, активация которых приводит к инстанцированию все новых и более богатых психологических свойств, была прежде всего биологической историей. Именно под давлением отбора биологической и социальной среды возникали новые и все более успешные формы психического содержания. Возможно, генетическую историю сложных ментальных репрезентаций можно было бы интересно описать как биологическую историю определенных внутренних состояний, которые с течением времени приобретали все большую степень реляционности и автономии в смысле функциональной сложности и независимости от входных данных, тем самым способствуя собственному выживанию в мозге видов, в которых они возникли (см. раздел 3.2.11).
Первым видом сложной обработки стимулов и явно интеллектуального взаимодействия с окружающей средой могла быть рефлекторная дуга: жестко запрограммированный путь, ведущий от стимула к жесткой моторной реакции без генерации специфического и стабильного внутреннего состояния. Следующим шагом мог быть ментальный презентум (см. раздел 2.4.4). Стандартным примером является цветовое зрение. Оно уже характеризуется более или менее выраженной развязкой по выходу. Это означает следующее: ментальные презентемы - это специфические внутренние состояния, указывающие на фактическое наличие определенного положения дел в отношении мира или самой системы. Их содержание индексально, неконцептуально и зависит от контекста. Они указывают на конкретный источник стимула в текущем окружении системы, но не приводят автоматически к фиксированному паттерну моторного выхода. Они являются новыми психическими инструментами, впервые позволяющими организму внутренне представлять информацию, не будучи вынужденным реагировать на нее заранее определенным образом. Презентаты повышают избирательность. Их недостатком является зависимость от входного сигнала; поскольку их содержание может быть поддержано только непрерывным потоком входного сигнала, они могут лишь изображать фактическое присутствие источника стимула. Их преимущество, очевидно, заключается в большей скорости. Боль, например, должна быть быстрой, чтобы выполнять свою биологическую функцию. Еще раз вернемся к классическому примеру: осознанное болевое ощущение представляет субъекту опыта повреждение ткани или другой тип телесного поражения. До определенной степени интенсивности того, что я назвал "сигнальным аспектом", субъект вообще не вынужден реагировать внешним поведением. Даже если, благодаря силе чисто презентационного аспекта, она вынуждена реагировать, она теперь может выбирать из большего диапазона возможных вариантов поведения. Недостаток боли в том, что мы можем лишь очень неполно представить ее полный эмпирический профиль после того, как она исчезла. Информационное содержание таких состояний - это только онлайн-контент.
Существенный переход в создании подлинной внутренней реальности мог заключаться в дополнительном достижении развязки входа для определенных состояний. Теперь отношения (например, причинно-следственные) между репрезентантами могли быть внутренне представлены, даже если эти репрезентанты были лишь частично даны в виде типичных источников стимулов. Будем считать этот процесс формой завершения паттерна более высокого порядка. Таким образом, впервые появилась возможность обрабатывать абстрактную информацию и развивать когнитивные состояния в более узком смысле. Симулякры, таким образом, соответственно должны обладать иными субъективными свойствами, чем презенты, а именно потому, что они прошли через другую каузальную историю. Они могут быть встроены в более полные репрезентанты, а также могут быть активированы, если их репрезентант не дается потоком входных данных, а только через реляционную структуру других репрезентантов (или активных в данный момент симулякров). Это важный момент: симулякры могут взаимно активировать друг друга, поскольку они причинно связаны через свои физические граничные условия (см. раздел 3.2.4). Таким образом, становится возможным представить, как впервые возникли ментальные структуры более высокого порядка, репрезентативное содержание которых не было или лишь частично было сформировано внешними фактами, которые были фактически даны в момент их внутреннего возникновения. Эти ментальные структуры высшего порядка, вероятно, лучше всего понять по их функции: они позволяют организму осуществлять внутреннее моделирование сложных, контрфактических последовательностей событий. Тем самым становятся возможными такие новые когнитивные достижения, как память и стратегическое планирование. Новыми инструментами, с помощью которых достигаются такие достижения, являются ментальные симуляции - цепочки внутренних состояний, использующие реляционную сеть, связывающую все ментальные репрезентации, чтобы активировать комплексные внутренние структуры независимо от текущего внешнего воздействия. Теория коннекционистских сетей дала нам множество идей о том, как такие возможности могут быть достигнуты на уровне реализации. Однако сейчас я не буду вдаваться в технические подробности.