Почему это различие, в частности различие между логической и феноменальной возможностью, имеет философское значение? Во-первых, интересно отметить, что именно те положения дел и миры, которые только что были охарактеризованы как феноменально возможные, представляются нам интуитивно правдоподобными: Мы можем определить интуитивное правдоподобие как свойство каждой мысли или идеи, которую мы можем успешно преобразовать в содержание когерентной феноменальной симуляции. При этом внутренняя когерентность сознательной симуляции может сильно варьироваться. Результат определенного мысленного эксперимента, скажем, путешествия Болотника на Перевернутую Землю (Tye 1998), может интуитивно показаться нам правдоподобным, в то время как сон, в ретроспективе, может выглядеть причудливо. Конечно, возможно и обратное. Опять же, верно, что феноменальная возможность всегда относительна к определенному классу конкретных репрезентативных систем и что механизмы генерации и оценки когерентности, используемые этими системами, могли быть оптимизированы в направлении функциональной адекватности и не подчиняться никаким критериям эпистемического оправдания в классическом эпистемологическом смысле этого слова. Мимоходом позвольте мне кратко остановиться на втором, более общем вопросе, который породил значительную путаницу во многих современных дискуссиях в философии разума. Разумеется, из феноменальной возможности (или необходимости) не следует ни номологическая, ни логическая возможность (или необходимость). Утверждение о том, что все мы якобы способны связно представить себе или вообразить определенную ситуацию - например, имитацию человека (K. K. Campbell 1971, p. 120) или зомби (см. Chalmers 1996, p. 94 и далее), - довольно тривиально с философской точки зрения, поскольку в конечном счете это всего лишь эмпирическое утверждение об истории человеческого мозга и его функциональной архитектуре. Это утверждение о мире, который является феноменально возможным для человеческих существ. Это не утверждение о модальной силе связи между физическими и феноменальными свойствами; логическая возможность (или необходимость) не подразумевается феноменальной возможностью (или необходимостью). Из того простого факта, что такие существа, как мы, способны феноменально моделировать некий очевидно возможный мир, не следует, что существует непротиворечивое или даже просто эмпирически правдоподобное описание этого мира. Напротив, тот факт, что такие описания могут быть созданы сегодня, показывает, насколько лишенной эмпирического содержания остается наша современная концепция сознания (P. M. Churchland 1996).
Вторая проблема может быть еще более фундаментальной. Многие из лучших современных философских дискуссий о понятии "мыслимость" трактуют мыслимость как свойство высказываний. Однако между непропозициональными формами ментального или сознательного содержания и высказываниями не существует отношений вменения. И наши лучшие современные теории о реальной репрезентативной динамике, разворачивающейся в человеческом мозге (например, коннекционистские модели человеческого познания или современные теории динамистской когнитивной науки), имеют одно общее важнейшее свойство: формы содержания, порождаемые теми нейрокомпьютерными процессами, которые, вполне вероятно, лежат в основе наших сознательных мыслей, когда мы, например, представляем себе имитацию человека или зомби, не обладают критической особенностью, которая в философии ума называется "пропозициональной модулярностью" (см. Stich 1983, p. 237 и далее). Пропозициональная модульность - это классический способ думать о пропозициональных установках как о состояниях репрезентативной системы; они функционально дискретны, они обрабатывают семантическую интерпретацию и играют отчетливую каузальную роль по отношению к другим пропозициональным установкам и поведенческим паттернам. С точки зрения наиболее рациональной и эмпирически правдоподобной теории о реальной репрезентативной динамике, лежащей в основе сознательного мышления - например, для философа, занимающегося зомбирующими мыслительными экспериментами и исследованиями сознания, мыслимости и возможности - наиболее интересный класс коннекционистских моделей будет нелокальным, представляющим эти когнитивные содержания в распределенной манере. Для отдельных скрытых единиц не будет очевидной символической интерпретации, и в то же время такие модели будут действительно когнитивными моделями, а не только реализациями когнитивных моделей. Как показали Рэмси, Стич и Гарон (Ramsey, Stich, Garon, 1991), пропозициональная модульность для таких моделей невозможна, поскольку невозможно локализовать дискретные пропозициональные репрезентанты за пределами входного слоя. Наиболее рациональным на сегодняшний день является предположение, что ни одна отдельная скрытая единица не обладает пропозициональной интерпретацией (как "ментальное высказывание", которое может обладать свойством мыслимости), а вместо этого целостно кодируется целый набор пропозиций. Классицистические когнитивные модели конкурируют с коннекционистскими на том же объяснительном уровне; последние более упрощены, интегрируют гораздо больше эмпирических данных в объяснительной манере, но не генерируют пропозиционального когнитивного содержания в классическом смысле. Поэтому, если феноменальная возможность (сознательное переживание мыслимости), вероятно, реализуется в среде, которая лишь приближается к пропозициональной модульности, но никогда не реализует ее полностью, то из этого не вытекает ничего в плане логической мыслимости или возможности. Строго говоря, даже сознательная мысль не является пропозициональной формой ментального содержания, хотя мы, конечно, являемся системами, которые иногда в значительной степени приближаются к свойству пропозициональной модульности. Между непропозициональными, целостными сознательными содержаниями и высказываниями, которые мы можем сделать во внешнем языковом пространстве, будь то мыслимые или нет, просто не существует отношений энуклеации. Однако две другие мысли о феномене ментальной симуляции могут быть более интересными. Они также могут быть сформулированы более четко с помощью только что представленных концептуальных инструментов.