В тех случаях, когда интенциональное содержание такой симуляции изображается как темпорально внешнее, то есть как не находящееся в функциональном окне присутствия, образуемом системой, она будет переживаться как симуляция. Во всех остальных случаях она будет переживаться как репрезентация. Это так, потому что существует не только функционалистская, но и эпистемологическая и феноменологическая интерпретация понятия "симуляция". То, что, с точки зрения первого из этих двух дополнительных аспектов, всегда является симуляцией, субъективно предстает как репрезентация в одной ситуации и как симуляция в другой, а именно, с точки зрения третьего, феноменологического прочтения. С эпистемологической точки зрения мы видим, что наши феноменальные состояния ни в какой момент времени не устанавливают для нас прямого и непосредственного контакта с миром. Знание посредством симуляции всегда является приблизительным знанием, по принципиальным соображениям оставляющим за кадром реальную временную динамику своих объектов. Однако на уровне феноменальной репрезентации этого знания этот факт систематически подавляется; по крайней мере, содержание некогнитивного сознания, таким образом, характеризуется дополнительным качеством - феноменальным качеством данности. Имеющиеся сегодня концептуальные инструменты "репрезентации" и "симуляции" позволяют нам избежать типичной феноменологической ошибки перехода от феноменальной к эпистемической данности, проводя различие между чисто описательным и эпистемологическим контекстом в использовании обоих понятий.
Интересные новые аспекты можно обнаружить и при применении телеофункционалистского анализа к концепции феноменальной симуляции. Внутренняя каузальная структура, топология нашего феноменального пространства, была адаптирована к номологическому пространству возможностей, управляющих объектами среднего размера на поверхности этой планеты в течение миллионов лет. Точки в этом пространстве представляют то, что было актуально на поверхности нашей планеты, в частности в нашем поведенческом пространстве, для максимизации нашей генетической пригодности. Оно представлено таким образом, что делает его доступным для быстрого и гибкого управления действиями. Поэтому сегодня мы можем легче представить и смоделировать те типы ситуаций, которые имеют большое значение для нашего выживания. Например, сексуальные и насильственные фантазии гораздо проще и доступнее для нас, чем мысленное моделирование теоретических операций над синтаксически заданными структурами символов. Они представляют возможные ситуации, характеризующиеся гораздо более высокой адаптивной ценностью. С эволюционной точки зрения, мы начали развивать феноменальные симуляции сложных символических операций совсем недавно. Такие когнитивные симуляции стали зачатком теоретического сознания.
Существует по меньшей мере три различных вида феноменальных симуляций: те, надлежащая функция которых состоит в создании репрезентаций реального мира, которые номологически возможны и обладают достаточной степенью вероятности (например, перцептивная феноменальная репрезентация); те, надлежащая функция которых состоит в создании общих моделей мира, которые номологически возможны и биологически релевантны (например, В очень редких случаях - феноменальные симуляции, основная цель которых состоит в создании квазисимволических репрезентаций логически возможных миров, которые могут быть включены в истинно пропозициональные, лингвистические и внешние репрезентации. Только последний класс сознательных симуляций представляет собой подлинно теоретические операции; только они составляют то, что можно назвать началом философской мысли. Этот тип мышления сформировался в результате длительной биологической истории; на уровне индивида он использует репрезентативные инструменты, которые изначально применялись для обеспечения выживания. Когнитивные процессы явно имеют интересные биоисторические корни в пространственном восприятии и планировании физических действий.
Какую именно функцию может выполнять для биологической системы внутренняя симуляция возможного мира? Какая собственно биологическая функция может заключаться в том, чтобы сделать несуществующие миры объектом ментальных операций? Селективное преимущество может быть достигнуто, вероятно, только в том случае, если системе удается выделить подмножество биологически реалистичных миров из бесконечности возможных миров. Она должна обладать общей эвристикой, которая сжимает необъятное логическое пространство до двух основных классов "предполагаемых реальностей", то есть тех миров, которые каузально способствуют и релевантны процессу отбора. Первый класс должен состоять из всех желательных миров, то есть всех тех миров, в которых система имеет оптимальные внешние условия, много потомков и высокий социальный статус. Эти миры представляют собой интересные симулянты, когда речь идет о ментальном планировании будущего. С другой стороны, все те возможные и вероятные миры являются интересными симулякрами, в которых система и ее потомство погибли или иным образом были затруднены в репродуктивном успехе. Эти миры предназначены для симулянтов, когда они мысленно оценивают риск определенных моделей поведения.