— Всем молчать, — негромко сказал Амаорон и обвел крикунов грозным взором.
В наступившей тишине лишь ванна упорно продолжала раскачиваться из стороны в сторону. На пострадавшей стенке темнел отпечаток гоблинской лапы.
— Что ты о себе возомнила, ничтожная посудина? Значит, не желаешь обслуживать человека? Даже если это мой дорогой гость и будущий наложник? А как насчет того, чтобы поработать войсковой лоханью? Я быстро устрою тебе понижение в должности. Там тебя так отымеют, так замылят, что ты больше никуда не сгодишься и закончишь свои дни в хижине какого-нибудь дровосека.
Ножки у ванны подломились, и она понуро улеглась на ковер.
— То-то же. Слушай, повинуйся и не смей возникать. Значит, отрегулируй воду до приятной теплоты и не вздумай обжечь моего наложника, — удовлетворенно сказал Амаорон. — И добавьте еще цветов.
Гоблины развязали небольшой шелковый мешок и вытряхнули гору лепестков в воду. Ванна громко чихнула, подняв небольшое цветочное облачко. Высокий медный светильник промаршировал мимо стола и застыл в ее изголовье.
— Сашка Солдатов, не желаешь освежиться с дороги? — придвинувшись очень близко, ласково спросил Амаорон.
— Не желаю, — вгрызаясь в очередную фазанью ножку, помотал головой тот.
— Омыть усталые члены душистой водой, — продолжал уговаривать Амаорон.
— Я же сказал, что не желаю, — рявкнул Саша.
— Может, позвать девочек?
— Ладно, ладно, желаю, — мгновенно сдался Саша и демонстративно вытер жирные пальцы о скатерть.
Ну что за жизнь? Дома нет никакого покою: сплошные родительские нотации и дедушкино ворчание. А здесь еще хуже. Невозможно нормально поесть из-за приставаний и угроз всяких сексуальных маньяков эльфийского происхождения.
Саша выбрался из-за стола, стянул джинсы, стыдливо прикрыл возбужденный член рукой и полез в ванну.
— Э, нет, — остановил его Амаорон. — Тряпочку тоже снимай. Врата и орудие любви надо будет омыть особо.
— Чего? — Саша залел.
— А еще умастить душистыми благовониями, так что никаких тряпочек.
— Я не могу.
— Почему?
— Я стесняюсь! — Саше хотелось провалиться сквозь землю. Причем в самом натуральном смысле.
— Тебе совершенно нечего смущаться, — с апломбом произнес Амаорон. — Наоборот, тебе надо гордиться и благодарить Митрича. Для человека ты оснащен просто отлично.
— Хватит уже про Митрича, — вспылил Саша.
— Ревнуешь? — обрадовался Амаорон и захлопал в ладоши. — Не беспокойся, Сашка Солдатов. Митрич тебе не соперник, потому что с женатыми я не предаюсь любви.
— Ревную? Вот еще. Да мне все равно.
Саша зажмурился, быстро стащил трусы и прыгнул в воду. Брызги разлетелись во все стороны. Амаорон оглядел мокрое одеяние, философски пожал плечами и тоже начал раздеваться. Только в отличие от Саши делал это изящно и неторопливо, как будто устраивал персональный стриптиз.
Сначала он выпутал из волос тиару и отдал ее Граллу. Обнажил одно плечо и оставил ногу в сторону. Феи разразились восхищенными возгласами, а светильник загорелся ярче. Снял многочисленные кольца и браслеты, медленно опуская каждое в шкатулку. Затем он позволил одеянию сползти со второго плеча и продемонстрировал крупную сиреневую родинку. Вытащил из волос цветы, жемчужины и ветки. Пригладил брови. Повел бедром, и одеяние медленно и торжественно скользнуло вниз. Снова увидев эльфийский член в непосредственной близости от своего лица, Саша потерялся во времени и в пространстве. Руки предательски соскользнули с бортиков, и он погрузился в воду с головой. Отплевываясь лепестками, вынырнул и уставился на узкую холеную стопу с сиреневыми ногтями. В следующее мгновение она опустилась в ванну, раздался тихий плеск, и Амаорон уселся напротив Саши.
— Ну и зачем ты приперся? — маскируя грубостью смущение, спросил тот.
Амаорон лукаво взглянул, наклонился вперед, изогнувшись каким-то невероятным образом, и нырнул между его ног. По воде зазмеились сиреневые пряди волос.
— Эй, это что еще такое? — возмутился Саша и, закусив губу, замолчал.
Амаорон цепко ухватил его за бедра, лизнул член, и затем язык словно лента спеленал его в кокон.
— Обалдеть, — ошеломленно выдохнул Саша.
От светильника начало исходить радужное свечение, феи запели какую-то романтичную балладу, в припеве которой звучало: "Солнышко наше - Сашка Солдатов. Он разогнал печаль короля", а Гралл аккомпанировал им на шестиструнной бандуре. Сердечко неожиданно проснулось и решило нырнуть в ванну, но Саша погрозил пальцем, и оно, недовольно ворча, пристроилось в его волосах.
— Вырубите свою дурацкую светомузыку и отвернитесь! — потребовал он. — Вы нас отвлекаете.
Гралл перекинул бандуру за спину, схватил протестующих фей в охапку и удалился. Светильник тактично отступил подальше и перешел в режим ночника.
Между тем язык Амаорона виртуозно скользил и порхал по члену, поглаживал яйца и периодически пытался проскользнуть в анус. Саша намотал намокшие волосы на кулак и приподнял его голову.
— Не смей трогать мою задницу, — коротко приказал он и снова отдался во власть умелого рта.
Дальнейшее запомнилось смутно. Рот словно бесшумный вакуумный пылесос засасывал член глубоко в горло и выпускал обратно. И за дело принимался язык. Казалось, он одновременно стимулировал каждый миллиметр члена, уделяя особое внимание головке. Нежные поглаживания сменялись легкими покусываниями зубов. Тонкие длинные пальцы мяли и скручивали мошонку, щекотали яйца и загадочным образом умудрялись тискать задницу. В порыве чувств Саша пару раз стукнулся головой о бортик ванны, и кто-то немедленно подложил подушечку. Волосы Амаорона гладили по спине и массировали плечи. Саша стонал сквозь зубы и отмахивался от волос, лезших в рот. В ушах стоял хрустальный звон. Определенно, рука не выдерживала никакого сравнения со ртом. Даже рука друга Тимоши.
— Не смей думать о посторонних руках! — Амаорон вынырнул и гневно уставился на Сашу. Капельки воды сверкали на его лице и теле словно крошечные бриллианты. — Ты принадлежишь мне!
— Хорошо, хорошо. Как скажешь. Продолжай сосать, — простонал тот.