Поскольку Ратибору и Асмусу, великокняжеским воеводам, приходилось водить дружины не только против иноземцев, но и подавлять восстания подвластных Полянскому Киеву других славянских племён, они едва ли испытывали желание увидеть великим князем и своим начальником кого-либо из недавних князей земель, которого они в своё время силой заставляли признать власть Киева и на чьё благорасположение им не приходилось рассчитывать. В случае, если власть оказывалась в руках Ольги или её малолетнего сына, от чьего имени она будет княжить, в их положении ничего не менялось, ибо и прежде они подчинялись Ольге так же, как Игорю, и научились находить с ней общий язык.
В том, что сами Ратибор и Асмус не станут претендовать на место великого князя, Ольга была уверена. Ратибор всегда помнил, благодаря кому он стал воеводой, и не раз доказывал Ольге свою верность, даже рискуя собственным положением. Стареющему бездетному Асмусу, чьей семьёй с юных лет была дружина, а домом великокняжеский терем, эта власть попросту была не нужна. К тому же Игорь внял её совету и назначил Асмуса дядькой-воспитателем Святослава, что являлось признаком высокого доверия и было по достоинству оценено старым воеводой.
В том, что самыми опасными противниками малолетнего княжича и Ольги, доведись ей править до его совершеннолетия, могли оказаться Свенельд и полоцкий князь Лют, а потому им будет не лишним повоевать на Кавказе, Игоря убеждать не пришлось. Но чтобы заодно с воеводой Олегом отправить в поход его друзей Микулу и Рогдая, Ольга проявила чудеса изобретательности. Конечно, она не верила, что тройка друзей, с детства воспитывавшихся вместе с Игорем и являвшихся доселе надёжной опорой великого князя во всех случаях жизни, может стать врагами его сына. А вот в том, что эта тройка друзей-воевод без раздумий выступит на её стороне, потребуйся Ольге защитить своё право княжить вместо малолетнего Святослава, она в последнее время стала сомневаться.
Чувство настороженности к ним возникло у Ольги вскоре после их возвращения с Игорем из первого неудачного похода на Византию, во время которого в отсутствие мужа она приняла христианство. Ольге начало казаться, что воеводы стали иначе, чем прежде, на неё смотреть, при разговоре стараются избегать её взгляда, а в их голосах появилась холодность. Их встречи перестали, как некогда, носить дружеский характер, а превратились в сугубо деловые. Эту перемену она объясняла тем, что тройка друзей, от которых не было тайн в великокняжеском тереме, стало известно о её взаимоотношениях со священником Григорием. Язычники до мозга костей, они сообща решили порвать с Ольгой дружеские отношения и воспринимать её теперь лишь как великую княгиню.
Придерживаясь мнения, что мудрый правитель из врагов делает друзей, а не превращает друзей во врагов, Ольга поначалу хотела объясниться с друзьями-воеводами, однако, поразмыслив, отказалась от этого. Если отношение к ней воевод осталось прежним, затеянный ею разговор будет выглядеть глупо и бессмысленно. Если она в своих наблюдениях права и воеводы действительно больше не считают её наравне с Игорем своим близким человеком, которому свято верят и готовы пойти за него без колебаний в огонь и воду, ей не удастся вернуть их дружбу. Воеводы из тех людей, которые верят не хитросплетению слов, а совершенным поступкам. Зато в обоих случаях, пустившись с воеводами в объяснения, она наверняка унизит себя и, главное, не перестанет опасаться тройки воевод — то, чего они не знают сегодня, может стать известно им завтра, и перемена их отношения к Ольге последует незамедлительно.
Поэтому, не доводя дела до открытой вражды с друзьями и не превращая их в явных врагов, необходимо делать вид, что в её отношении к ним ничего не изменилось. Выжидать подходящего случая, когда можно будет либо вовсе избавиться от них, либо сделать безопасными для себя. Именно для себя, поскольку княжичу, сыну их друга и побратима Игоря, они будут преданы так же, как его отцу. А вот с Ольгой дело может обстоять совсем иначе. Святослав воспитывался не только бесстрашным воином, но и честным, справедливым человеком. Зная о неблаговидных поступках Ольги, способной ради достижения своекорыстных целей предать святая святых — веру предков, они в случае смерти Игоря могли воспротивиться переходу власти в руки Ольги.
Для этого воеводам не требовалось ничего изобретать. История Руси и сопредельных с ней славянских народов знала немало случаев, когда вдовая великая княгиня оставалась при малолетнем сыне-наследнике его матерью-воспитательницей, а власть великого князя до совершеннолетия княжича переходила кому-либо из близких мужчин-родственников, а при отсутствии таковых к группе бояр или воевод. Сам Игорь был воспитан после гибели отца Рюрика братом своей матери Олегом, который обладал всей властью великого князя даже после его совершеннолетия? Так почему нечто схожее не может произойти после смерти Игоря при малолетнем Святославе и ей при юном княжиче будет уготована судьба обычной матери? Сохранено звание великой княгини и нынешнее количество слуг и мамок при сыне, но державная власть перейдёт к кому-либо из наиболее уважаемых в дружине воевод, например Ратибору или Асмусу? Или, дабы избежать возможных распрей и междоусобиц и не допустить непомерного возрастания власти одного человека, Русью станут править, как в Византии, одновременно несколько воевод, допустим, Ратибор, Асмус, Свенельд или те же Микула, Олег, Рогдай, у которых врагов в дружине гораздо меньше, чем у трёх первых, и которых может поддержать большинство воеводского совета? Такое развитие событий будет ударом для Ольги и похоронит все её многолетние надежды стать единственной и полновластной хозяйкой Руси.