До нас дошли известия о дворянских и простонародных свадьбах соотечественника нашего Кошихина, однако не ранее XVII в. Из его описаний видно, что они совершались единообразно, быть может, как было еще до него за триста лет или более.
Боярин или дворянин, намеревавшийся вступить в брак, проведывал сначала невесту, и если она ему нравилась по одному даже слуху, то он посылал к ее родителям кого-либо из своих друзей, из мужчин или женщин — сватать за него и потом порасспросить: есть ли какое за нею приданое? И в чем оно состоит: в платье ли, деньгах, вотчинах или дворовых людях? Если предложение или сватовство не отвергалось, то отец отвечал, что он рад выдать свою дочь замуж, только подумает о том со своею женою, родственниками и, подумав, давал решительный ответ. Когда же он не соглашался на выдачу своей дочери, тогда прекращалось сватовство.
По совещании между собой родственников и родителей о выдаче дочери замуж составлялась роспись приданому, заключавшемуся в деньгах, серебряной посуде, платье, вотчинах и дворовых людях, и посылалась эта опись к жениху через доверенных от него. Невесте ничего не говорили об этом до самого замужества. Когда жениху нравилась невеста по приданому, то он просил дозволения видеть ее; но родители всегда отвечали, что они охотно ее покажут, только не ему, а ближним его родственникам: отцу, матери, сестре или сродственнице, и отправлявшаяся смотреть невесту называлась смотрельщицею.
Невесту наряжали в лучшее платье и сажали за стол; гостей собирали из родственников. Смотрельщицу принимали с почестью и сажали подле невесты, которую она занимала различными разговорами, чтобы испытать ее ум; всматривалась в лицо и глаза, чтобы пересказать потом жениху все, что заметила. Когда девушка была хромая, косноязычная, лицом дурная, на глаз не добрая или не нравилась смотрельщице почему-либо, тогда она доносила обо всем жениху и отсоветывала ему жениться. Невеста добрая, красивая и умная приходилась всегда по сердцу: тогда жених объявлял, что он полюбил ее, и посылал прежних доверенных к ее родителям для совершения сговора и записи.
Отец и мать невесты приглашали тогда жениха к себе с немногими его доверенными. Он наряжался в самую лучшую одежду и отправлялся к ним с отцом и родственниками. Их принимали у дверей с почестью; вводили в хоромы и сажали по чину. Посидев немного, отец или сродственник жениха объявлял, что они приехали сюда для доброго дела. Отец невесты отвечал, что он весьма рад их приезду и готов приступить к сговору. Тогда условливались с обеих сторон о приданом и времени свадьбы; делали запись, в коей имя невесты стояло в третьих; в случае неустойки кого-либо противу условий взыскивали за ряд с виновного 1000, 5000 и 10 000 р., сколько между ними было соглашено. В продолжение сговора угощали кушаньем и напитками; но ни жених, ни невеста не видали друг друга. В то же время мать невесты, замужняя сестра или жена сродственная дарила жениха ширинкою от имени невесты.
Когда жених после сговора отказывался от невесты или невеста от жениха, узнав друг про друга что-либо дурное, тогда родители били челом патриарху на виновного за нанесенное им бесчестие и просили удовлетворения. Патриарх приказывал исследовать, и с виновного взыскивалось, сколько было положено по записи за неустойку, в пользу правого жениха или оправданной невесты, и каждому из них не запрещалось потом вступать в брак.
Жених приглашал на свадьбу родственников и знакомых, из коих составлялись поезжаные, точно такие же, какие при царской свадьбе. То же самое было со стороны невесты. В день радости готовили стол в доме молодых. Жених отправлялся за невестою по тому порядку, как происходило на царской свадьбе; наперед несли караваи на носилках, после ехали поезжаные верхом, если это было летом, а зимою в санях; священник держал в руках крест, потом ехали бояре, тысяцкий и жених. По приезде на двор невесты все входили в хоромы по чину; отец невесты и гости встречали их почестию. Перед поездом к венчанию дружка испрашивал у родителей невесты благословения для новобрачных. Их благословляли образами, говоря: «Благослови, Боже,» и, взяв за руку дочь, вручали ее молодому. Весь свадебный чин, поп и молодой, который шел со своею невестой под руку, выходили из хором в сопровождении родителей. Молодой сажал невесту в колымагу или каптан, с нею садились две свахи со стороны новобрачных, а жених ехал верхом или в санях со своим поездом. Отец невесты и гости возвращались в свои покои, где "Пили и веселились до получения вести о благополучном совершении венчания; таковая же весть посылалась к отцу новобрачного. После венчания весь поезд отправлялся в дом молодого. По прибытии на двор родители, родственники и гости встречали новобрачных; жениха и невесту благословляли образами, подносили хлеб-соль и сажали их за стол. Потом угощали их и всех гостей, и тогда только открывали лицо молодой. За третьим кушаньем дружка испрашивал благословения у посаженых родителей, чтобы вести новобрачных в почивальную. Тут дружки снимали платье с жениха, а свахи с невесты. Уложив их спать, они возвращались к пирующим гостям, а посаженые родители и тысяцкий, спустя час, посылали дружку к жениху, чтобы спросить его о добром здоровье. Когда молодой отвечал, что все в добром здоровье, тогда боярыни отправлялись в почивальную, поздравляли молодых и пили заздравные кубки, а тысяцкий посылал дружку к родителям невесты сказать, что новобрачные в добром здоровье. Они за доставление радостной вести потчевали его и дарили ширинкою, и потом все гости разъезжались. Молодых же оставляли почивать. Конюший ездил до рассвета верхом около спальни с обнаженным мечом.