Во многих местах совершается поселянами крещение кукушек в третье, иногда в пятое, шестое или седьмое воскресенье по Пасхе, а более в день Жен-мироносиц. Женщины идут в лес, выбирают там две молодые кудрявые березки и, нагнув их, переплетают ветвями; потом связывают платками и полотенцами, образуя из них венок, к которому привешивают два креста. Две женщины, желающие жить в дружбе, или, как они говорят, покумиться, ходят вокруг венка в разных направлениях и целуются крестообразно три раза сквозь венок. Прочие женщины поют между тем:
Затем они меняются крестами, именуются с того времени кумушками и живут между собою в дружбе. После готовят женщины яишницу, пируют и пляшут под плясовые песни. В Орловской губ. кумятся и мужчины. Кумы, надев крестик на траву кукушку, кладут ее на разостланный платок, садятся вокруг, меняются крестами и вступают в кумовство. Потом едят яишницу [14].
В Литве на третий день Светлого Воскресения собираются деревенские молодые девушки и мужчины в один дом. Там поют сначала разные песни, а потом пляшут танец гиагузи. Девица особой красоты управляет этим танцем и называется зозулею (giegiely). Она садится на стул с завязанными глазами, прочие делают около нее коло и пляшут. После каждого круга подходят мужчины к сидящей и, взяв за руку, поют:
Царица, узнав голос, милый для ее сердца, развязывает свои глаза, избирает трех молодцев и танцует с ними, но преимущественно с тем, кто ей ближе к <душе>. При расставании с ними она дарит каждому по пестрому кушаку своей работы; молодцы одаривают ее со своей стороны. С этих пор девушка называет их братьями, а они ее сестрой. Эта забава, вероятно, произошла из народного предания о сестре и трех братьях, которые, под начальством неустрашимого литовского князя Кейстута, пали на поле битвы против рыцарей-меченосцев. Сестра не могла перенести горести: она оставила родительский дом, скиталась по лесу и рыдала. Верховный литовский бог, сжалившись над нею, превратил ее в кукушку.
В России вдова и сирота называются простолюдинами горемычной кукушкою, горькою кукушкою. Есть даже трава кукушкины слезы (orchis latifolia) [15].
В народной сказке «Девица-красавица» говорится, что она превращена чародейкою в кукушку по собственному ее желанию, чтобы жить неразлучно с тремя убитыми на войне ее братьями, которые всякую ночь являлись к ней и просили не расставаться с ними. [16].
Днепр, Волга и Двина были прежде людьми: Днепр — брат, а Волга и Двина — сестры. Еще в детстве остались они круглыми сиротами и, не имея куска хлеба, должны были сыскивать пропитание дневной работою не по их силам. Когда это было? Очень давно, говорят старые люди, и прадеды наши не помнят. Выросли братья и сестры, а счастья им все нет как нет. Каждый день, с утра до вечера, все работа да работа, и все <для> дневного пропитания. Одежда у них была, какую Бог послал! Найдут лоскут в сору и тем прикроют свое тело. Натерпелись, бедные, холоду и голоду; надоело им житье, хуже горькой редьки. Один раз после трудной работы в поле сели они под куст доедать последний хлеба кус; съевши его, поплакали, потужили, думали и придумывали, как бы им прожить свой век и иметь свой хлеб; как бы иметь одежду и, ничего не работая, кормить и поить других. Вот придумали отправиться по белу свету искать талану, а от людей привету; искать и отыскивать лучшие места, где бы им можно течь большими реками, а это была тогда вещь возможная. Ходили они, ходили не год, не два, а без малого три и выбрали они места и сговорились, кому где начать свое течение. Все трое приостановились ночевать в болоте, но сестры были хитрее брата. Едва Днепр уснул, они встали потихоньку, заняли самые лучшие и отлогие места и потекли. Проснулся поутру брат, смотрит — и след простыл сестер! Рассердился он и побежал догонять их; но на дороге одумался, рассудив, что человек не может бежать быстрее реки, ударился об землю и полился догонять рекою по рвам, по буеракам, и чем бежал дальше, тем злился больше. Не добежав за несколько верст до моря, гнев его утих и потом скрылся в море, а две его сестры, бежавшие от него во время его погони, разбежались по разным странам и ушли на дно моря. Когда Днепр бежал сердито, тогда он изрыл крутые берега: оттого он в течении быстрее, чем Волга и Двина; оттого он имеет много рукавов и порогов.
В начале света благоволил Бог выдвинуть землю. Он позвал черта, велел ему нырнуть в бездну водяную, чтобы достать оттуда горсть земли и принести Ему. Известно, что черт всегда идет против Бога. Ладно, думает себе сатана, я сам сделаю такую же землю! Он нырнул, достал в руку земли и набил ею свой рот. Он принес Богу и отдает, а сам не произносит ни слова, потому что рот его был набит землею. Господь куда ни бросит землю, то она вдруг является — такая ровная-ровная! — что на одном конце станешь, <а> на другом все видно, что делается на земле. Сатана все смотрит и смотрит; хотел что-то сказать и поперхнулся. Бог спросил его: чего он хочет? Черт закашлялся и побежал от испуга. Тогда гром и молния поражали бегущего сатану, и он где приляжет, там выдвинутся пригорки и горки; где кашлянет, там вырастет гора, где привскочит, там высунется поднебесная гора. И так, бегая по всей земле, он изрыл ее: наделал пригорков, горок, гор и превысоких гор.
Рак — насекомое гадкое и прегадкое, во-первых, потому, что он есть создание черта, а во-вторых, что он есть пагуба для земноводных и водяных существ. По создании животных черту стало завидно, что он ничего не создал. Стал думать. Он долго думал и выдумал прехитрую вещь, преуродливую штуку; правда, он сделал ее, да не знал, <как> назвать. Вот пошел он к Богу и говорит: «Сделал я штуку, да не знаю, как назвать». — «Отдай мне, — сказал Господь, — я скажу, как назвать эту штуку». Черт стал думать: «Что ж из того, что я сделал? Я сделал, да не умею назвать, вот штука-то! Так все равно эта штука будет скитаться по всему свету; там люди узнают и скажут: «Эта штука — прехитрая штука, <не иначе> как черта!» Подумал сатана и отдал на волю Господа Всемогущего. Бог сказал: «Пусть эта штука будет рак», — и бросил его в воду в омут. Черт бросился туда и кричал от радости: «Рак! Рак!» Оттого говорять доселе: где раки зимуют, там черти в омуте, означая этим, что такой человек знает все места, что такой человек пройдоха. Хитрец хоть ничком да ползком, но доберется <до> своего — раком.
Все старообрядцы ни за что на свете не станут есть раков, почитая их созданием дьявольским.
Когда Бог создал свет и человек не грешил еще, тогда Господь удостаивал своего лицезрения и разговора каждое творение рук своих. Изо всех созданий он любил пчелу. Испытав ее неутомимое трудолюбие, Он хотел испытать верность ее, поэтому послал ее перечесть все цветы, которые рассыпал Господь по земле, и хотел знать: которые из цветов годны для меда, а которые для воска? Пчела полетела по всей земле и перечла цветы, и очень обрадовалась, когда увидела в первый раз черемуху, дятлину и медуницу. Коварная мысль скрыть их от Бога в ту же минуту бросилась в ее голову. «Про эти три цветка, — думала она, — я не скажу Богу, потому что если Он захочет отнять у меня все другие цветы, то будет довольно с меня и моих товарищей, этих трех; у них больше всех меда и воска». Вздумано и сделано. Она возвратилась, перед Богом стала пересчитывать все цветы, а о черемухе, дятлине и медунице не сказала ни слова. Но Бог спросил: «Все ли ты пересчитала цветы?» — «Все, Господи», — отвечала она. «Если все, то питайся ими и снабжай людей медом, но до тех, которые ты утаила, не смей дотрагиваться. Если возьмешь мед с черемухи, то просидишь 12 дней слепою; если возьмешь с дятлины, то ни сама не наешься, ни в улей не принесешь ни меда, ни воска; если возьмешь с медуницы, то сей же час умрешь». От этого пчелы не берут меду ни с черемухи, ни с дятлины, ни с медуницы.
16
В нашем народе сохранились предания о превращении, происхождении и значении некоторых предметов, о коих он толкует по-своему. Представляем здесь несколько образцов