Срок для изучения солдатской премудрости дается четыре месяца, считая с 1 января следующего за призывом года. Люди же начинают прибывать с 15 ноября. Несмотря на столь продолжительное время и немудреную солдатскую науку, очень редкие достаточно усваивают и понимают требуемое. Объясняется это просто — нет в руках как у учащих, так у учащихся соответствующих программе учебников. Причина: части войск не могут выписывать уставов ввиду их непомерной дороговизны. По закону (циркуляр Главного штаба) войсковые части имеют право выписывать как официальные издания, так и все бланки только из магазина Главного штаба и военных типографий. Не имея конкурента, магазин и типографии назначают цену за «уставчики» такую, какую им заблагорассудится, причем, если уставчик обошелся военной типографии какой-нибудь грош-копейку, то за него назначают 20 копеек, если в 2–3 копейки — назначают 40 копеек и т. д. Частные издатели могли бы выпустить дешевые уставчики, да не могут на том основании, что приобретение уставов «неофициальных», «нерекомендованных» воспрещается.
Но если приобрести все официальные уставы, какие нужно знать солдату (выдержки), то на это требуется потратить минимум 10 рублей. Такую сумму израсходовать не только солдату, но и офицеру не под силу.
Не только за учебники, приказы и бланки, но и за прейскуранты свои военные типографии берут деньги. Однако далеко не все части заказывают бланки в военных типографиях; некоторые выписывают из частных типографий — и дешевле, изящнее, и бумага лучше. Ввиду отсутствия заказов, вследствие непомерно высоких цен, многие военные типографии идут в последнее время на хитрости. Еще в начале декабря требуют выслать в счет будущих заказов столько-то рублей, и тогда волей-неволей получай, что дают. Дороговизна уставов и бланков отражается на солдатском пайке.
Например, в частной типографии бланки исходящих-входящих бумаг, книги дежурного писаря и др. по новому письмоводству стоят за 1000 листов (бумага везде № 6) от 7 до 10 рублей, а в военной — от 20 рублей плюс пересылка багажом, отправка с извозчиком до станции, укупорка и т. п. Причем частная типография всякий заказ набирает вновь, а военная раз навсегда печатает миллион экземпляров, которые обходятся за тысячу от 3 рублей. Многие могут не понять — в чем дело? Всем хорошо известно, что в военных типографиях труд больше даровой, за права не платят, квартира, отопление и освещение от казны и т. п., а берут вдвое-втрое дороже, чем частные типографии и книжные магазины. Причина следующая: при главных и окружных штабах весьма много разных чинов, и нужных и ненужных. Все они пьют и едят по-столичному или расход ведут по большому окружному городу. К праздникам они больше нуждаются в деньгах. На выручку являются остатки оборотов типографии. Я знаю такой факт: полковник Г. лишь только успел принять должность старшего адъютанта, как ему поднесли наградные к Рождеству из учреждения, которого он еще в глаза не видал. Усомнившись в правильности назначения суммы, отправился к начальнику штаба генералу Г.
Будучи принятым на действительную службу в 1885 году, я обратился к воинскому начальнику с просьбой указать, какой выписать учебник. Полковник Плавский указать затруднился, то же он бы сделал и теперь. Во время состояния на сборном пункте я получил от делопроизводителя Бадьина засаленный учебник для унтер-офицера. Дорогой, во время следования в часть войск, этот учебник я выучил. И уже не более как через неделю сам читал лекцию пресловутой словесности новобранцам, которые, смотря на меня, улавливали каждое слово, произносимое мною, и в ту же минуту забывали и восстановить в памяти не могли только потому, что в руках не имели учебников.
Отсутствие в продаже уставов ставило в тупик призванных в последнюю войну не только нижних чинов, но и офицеров запаса. Врачи запаса при отсутствии справочников под руками буквально терялись. Книжные магазины официальных изданий не имеют, а выписывать из магазина Главного штаба нет времени. Таким образом и офицеры (врачи), и нижние чины ехали на войну, не зная новых уставов, на «авось, небось да как-нибудь».
ПРИМЕЧАНИЕ. В французских войсках приняты частные учебники, например, «Руководство пехоты» Анри Шарль-Лавуазеля, 906 страниц убористой печати, со множеством наглядных иллюстраций, стоит всего лишь 2 франка, при этом в шикарном переплете с тиснениями.
После срока, назначенного для обучения новобранцев, делается смотр командиром полка, начальником дивизии, корпусным командиром или командующим войсками округа. Достаточно знать наизусть: «что такое присяга, знамя, глаза на начальника, не частить, приклад выше и т. п.», и смотр сойдет великолепно. Но насколько люди развились умственно и как они понимают свой «маневр», внимания не обращается. Была бы внешность, выправка, а содержимое явится как бы само собой. Весь смотр проходит не более как в 30–40 минут и то в разговорах про награды, обход в назначении и т. п. Начальствующие лица, несмотря на приезд за 200–600, иногда и 1500 верст, всегда куда-то торопятся. Не успев выслушать ответ одного, спрашивают другого, третьего и т. д.
После лагерных сборов, в свободное от службы время, всех неграмотных солдат начинают учить грамоте. Для чего, как известно, в настоящее время в ротах и батареях существуют школы грамоты, но, к сожалению, лишь номинально. Горячо учили грамоте со времени основания ротных школ. Это было в 70-х годах. Потом энергия, охота у учителей стала ослабевать, и вот уже несколько лет как ротные школы запустели и опять требуют толчок. Напрасно некоторые домогаются увеличить срок действительной службы с целью сделать солдат грамотеями, а офицеров — учителями русской грамоты. В войсках, по моему опыту, могут выучить читать, писать и больше ничему; что пользы в том солдату и обществу? Зато начальству хорошо со старыми солдатами: пришел, повернулся и ушел!
Между тем инициатива учреждения ротных школ — гуманна. Не знаю почему, но грамотность до сих пор в полках (у старых начальников, получивших образование лишь в войсках) считается роскошью. Да, ей обучают как бы между прочим: то ли терпеливых офицеров нет, то ли охотников учителей не находится. Здесь нужна трудоспособность, а наши офицеры ее, к сожалению, имеют мало. За недостатком педагогов преподавание в некоторых ротных школах возлагается на «недорослей» или «дядек», зачастую полуграмотных или инородцев. Кроме того, нельзя сказать, чтобы военное ведомство уж очень заботилось о развитии нижних чинов. Это видно из того, что отпускается на обучение грамотности только 10 копеек на человека в год.
Дело, впрочем, еще не в том, что отпуск мал, а в его распределении по назначению. Несмотря на мизерную сумму, начальники частей отпускаемые для обучения гроши тратят на другие надобности, и волей-неволей приходится мириться с тем, что есть. Вот почему большая часть нижних чинов как пошли на службу неграмотными, идиотски тупыми, такими возвращаются и домой. Зато любой солдат обогащается на службе различными анекдотами, рассказами скабрезного содержания. В народе сложилась поговорка: «Солдат — враль».
В учебных командах дело обучения поставлено несколько иначе. Да и люди совсем другие, понимают, что им учиться нужно для получения «унтера»[70].
Имея кой-какие гроши, они покупают и письменные материалы, и учебники на свой счет. Казенный отпуск в размере 50 копеек на человека разве можно признать достаточным? Но если употреблять и его целиком на дело, то люди имели бы всегда и бумагу для письменных задач, черчения и т. п., и даже учебники и новые уставы, которые теперь в учебных командах имеются в весьма ограниченном количестве.
70
С прибытием новобранцев роты сразу обогащаются и грамотеями и мастеровыми. Но к концу 4-го месяца людей начинают постепенно выбирать: хорошо грамотных предназначают в писаря, фельдшера, музыканты и в армию — денщиков, лакеев, поваров и т. п. Из остальных людей ротный командир предназначает в учебную команду.