Но очень различными были оклады и «простых» ратных людей. Еще незадолго до петровских реформ, например, артиллеристы (московские пушкари) получали в год: один — 16,5 рубля, другой — 15, третий — 13 и так далее до 4 рублей годового оклада. То есть повторялась картина, подобная наблюдаемой нами при знакомстве с пушкарскими хлебными дачами, когда выдавалось одной и той же категории воинов от 8 до 22 четвертей ржи в год. Похоже, что на величину оклада влиял срок службы солдата, а значит, и его опытность, и город, в котором он служил, и, возможно, наличие у некоторых земельных наделов, дававшихся государем в уплату за службу. Вот взять, к примеру, историю с просьбой брянских пушкарей, что в 1668 году, недополучив жалованья за половину срока (выдавался оклад два раза в год), подали челобитье с просьбой заплатить и за другую половину. Но в ответ местные власти получили из Москвы приказ: «Городовых пушкарей вместо своего государева денежного и хлебного жалованья устроить землями из порозжих».
И таких «помещиков» из простых ратных людей немало было во второй половине XVII века. И если имелись «порозжие», незанятые земли, то ими и снабжались воины. Как-то раз жалованье не привезли сразу 68 валуйским пушкарям. Им, правда, вскоре послали половину, а за оставленные в казне деньги «устроили» участками земли, по 14 четвертей каждый, заменившими и жалованье, и хлеб. Понятно, что такая смешанная система довольствия военнослужащих не вела ни к чему хорошему: воин, обремененный хозяйственными заботами, — а в подобном положении находились и стрельцы, вынужденные заниматься торговлей и промыслами, — попросту терял квалификацию.
Но, повторим, к концу XVII века, еще до реформ Петра, поместная система довольствия войск постепенно отмирает и жалованье денежное как бы оттесняет «землю». Господство денежной формы обеспечения выявляется и в следующих, сказали бы некоторые, мелочах. Рядовые воины получают наградные (по 1 рублю) к Рождеству Христову, в 1689 году награждали солдат деньгами «для вечного с королем польским миру и христианского покою», за участие в некоторых кампаниях. Даются единовременные «вспомоществования» пострадавшим от пожара ратным людям, просто «для скудости», денщикам воинских начальников выдавали по 1–2 рубля в год «на сапоги». Просили некоторые и наград за долголетнюю службу.
Порядок раздачи денежного жалованья и в допетровское время обставлялся правилами, где предписывалось отмечать каждую дачу в расходных книгах, «всякому человеку особой статьей», с обязательной распиской получателя. А в том случае, если воин находился в длительном походе, его жалованье могла получать жена, но лишь по особому разрешению начальства после подачи челобитной — денежный оклад часто был единственным источником благосостояния всей семьи стрельца, пушкаря, солдата или, по крайней мере, основным. Заслуженные супругом окладные деньги получала вдова в случае гибели мужа и при этом еще могла надеяться на небольшое подспорье для погребения и на помин.
Правительство, обязавшись довольствовать «слуг» своих деньгами, в свою очередь обязывало их самих относиться к полученным деньгам по-хозяйски, бережно. Вот какой наказ был дан заступающему на должность тюменского воеводы стольнику Тухачевскому в 1699 году: «…беречь накрепко, чтоб служилые люди зернью великого государя жалованье не проигрывали и не пропивали, и никому в посулах и в поминках не рознашивали, и чтоб у служилых людей из жалованья на Тюмени никому никакого вычету отнюдь не было; а которой служилой человек учнет государево жалованье проигрывать, и себя обнажит всякой нужной потребе, и к службе и к походу воинскому за скудостью запасов ружей и лошадей негоден, и такому за то чинить наказание жестокое, смотря по вине, а буде, совсем не исправится, такова отправлять и сажать на пашню, в какую работу пристойно, а на его место поверстать его свойственника или кто будет достоин». Понятно, что, ратуя за интересы воина, стремясь обеспечить его материальное положение, оградить от нищеты, правительство преследовало параллельно и соблюдение собственных интересов, интересов всего государства, защиту которого мог обеспечить не просто смелый, хорошо обученный, но и сытый воин.
Но вот стремительным потоком ворвались в размеренный порядок российской жизни петровские преобразования. В 1699 году, в самый начальный период формирования регулярной армии, Петр I учреждает Бурмистерскую палату, в ведомство которой передается наблюдение за большей частью государственных доходов — подворная (стрелецкая) подать и оброки, таможенные и кабацкие сборы. С момента учреждения Палаты теряют былое значение многие старые приказы, многие же просто уничтожаются. Реформатору была необходима жестокоцентрализованная организация денежных сборов. «Деньги — нервы войны», — не уставал повторять государь, и уже в 1700 году был образован новый Приказ.
Военный приказ, задачей которого стало обеспечение армии обмундированием и жалованьем, возглавил князь Я. Ф. Долгоруков, получивший неизвестный прежде титул — генерал-комиссар. Вскоре за учреждением Сената (1711 год) Военный приказ по титулу своего руководителя начинает называться Комиссариатом. За ним-то на протяжении века и сохраняется значение высшего административного органа армии с обязанностью распоряжаться всеми расходами на содержание русских войск и заготовление различных припасов. Особо снабжались артиллеристы, имевшие свое обособленное управление: вначале Приказ артиллерии, а позже Канцелярию главной артиллерии и фортификации, ведавшую обеспечением еще и всех инженерных чинов.
Мы больше не станем касаться устройства государственных финансовых учреждений — наша задача рассмотреть систему наделения военнослужащих деньгами, разные статьи дохода и расхода материальных средств солдат и офицеров, попытаться определить, насколько могли быть удовлетворены потребности воинов казенным денежным окладом.
Начнем с рассказа о рекрутском жалованье. Мы уже знаем, что помещик, отправивший на службу новобранца, бывшего до этого его крепостным, являлся первым провиантмейстером рекрута, но и не только им, но и первым комиссаром приверстанного. Еще в последние годы XVII века помещик был обязан кроме хлеба и одежды дать отправленному к войску «на подъем по рублю да в полках по другому рублю человеку». Но уже в 1719 году публикуется указ, требующий начислять рекруту полное солдатское жалованье с момента «приверстания».
Однако каким бы дельным ни был этот указ, нашелся и в нем изъян — жалованье новобранцу хоть и назначалось, но получить он мог его лишь по истечении выслуженного срока, и порядок этот крылся еще в системе допетровского довольствия армии, когда ратные люди, прослужив полгода, получали от казны заслуженное. При Петре осуществляется переход от полугодовой оплаты «труда» военнослужащих к потретной, то есть за четыре месяца.
Переход этот не являлся пустой формальностью, но вызван к жизни он был рядом веских причин. Прежняя, полугодовая дача, когда военнослужащий становился обладателем относительно большой суммы денег, как бы располагала стрельца, пушкаря, солдата к излишним тратам, к быстрому «спусканию» оклада. Но лишившийся всех денег воин «скудел», боеспособность его понижалась, а армия была, о чем уже говорилось, заинтересована лишь в хорошо обеспеченном солдате. В уставе генерала Адама Вейде — попытке создания свода регламентаций русской военной жизни при помощи компиляций из европейских уставов — вообще предлагается организовать раздачу денег понедельно: «…и дабы солдаты свои деньги не пропили или инако коим способом не растеряли, и того ради им от капитанов не помесячно, но по вся недели или дважды на неделю заплата чинится».
Никто не спорит, частые выдачи окладных денег небольшими порциями были бы весьма удобны для солдата, но реализоваться это предложение не могло: приходилось бы тратить много средств на перевозку монеты, в то время как полки были разбросаны на широких российских просторах, немало времени потребовалось бы на раздачу внутри полка, на процедуру выдачи. Короче, предложение Вейде никак не подходило, но потретные выдачи все же были узаконены и просуществовали весь XVIII век.