– Петя, – укоризненно протянула Маша. – Не надо.
– Не учи меня, – огрызнулся он. – Это не я глупостями занимаюсь. Давай, друг, поторапливайся – мне нужно вести сестру в больницу.
Я быстро подхватил отобранные фотографии, буркнул Маше «поправляйтесь» и вышел в прихожую. Пока я обувался, Петр молчал, только изредка ругался в полголоса. Я вышел, прикрыл за собой дверь и пошёл вниз пешком – не хотел занимать лифт, чтобы Петру не пришлось долго ждать. Он хоть и вёл себя по-хамски, но его можно понять – всё-таки не каждый день сестра такую травму получает. Или каждый? Если судить по их разговору, получается, что Маша достаточно часто травмируется, причём по своей воле. Но зачем?
Эта мысль терзала меня до вечера и только несколько бутылок пива помогли мне успокоиться и уснуть.
***
Я несколько дней пытался дозвониться до Маши, но домашний телефон Лиса не отвечал, а сотового я не знал. Потом навались дела, и стало не до того. Я ещё несколько раз звонил, но трубку никто не брал. Самому Владимиру я звонить не решался.
Интервью Лиса вышло, и очень удачно – в письмах читатели просили рассказать побольше о «таком интересном человеке и талантливом музыканте». Редактор приказал мне снова встретиться с ним и сделать ещё один материал на этот раз какой-нибудь репортаж с концерта.
Я позвонил Владимиру на сотовый (благо имелся предлог), но трубку взяла Маша.
Её голос звучал так же сочно и ласково, как раньше. Узнав, какое у меня дело к Владимиру, она огорчилась, сказав, что только вчера Лис уехал в мини-турне по клубам Киева и «вёрнется недели через две». А потом предложила встретиться. Сама.
Разумеется, я согласился. Разве могло быть по-другому?
Мы встретились в «Кофе Хауз» на Тверской. Маша выглядела очень счастливой. Её волосы немного отрасли и такая короткая, задиристая, причёска ей очень шла.
Несмотря на тёплый март, она не сняла перчатки. Я не сказал не слова. Кажется, она была благодарна за это.
По дороге на встречу, я всё думал, что же сказать, как же начать, и стоит ли показывать Маше, насколько она мне интересна. Но всё пошло совсем не так, как я ожидал.
– Я позвала вас по делу, – взяла Маша быка за рога, даже не сделав заказ. – Вы, наверное, удивлены, но мне нужно вам кое-что объяснить, чтобы вы поняли всё правильно.
– О чём вы?
– О словах моего брата. Я видела, что вы их услышали и теперь я хочу, чтобы вы поняли их правильно.
К нам подошла официантка. Я заказал первое, что увидел в меню. Маша тоже не утруждала себя долгим выбором. Официантка приняла заказ и ушла, а Маша продолжила.
– Думаю, вы поняли Петю неправильно. Я действительно умышленно причиняю себе вред, но это вовсе не мазохизм или ещё что-то в этом роде. Понимаете?
– Смутно, – признался я.
– Ладно, – вздохнула она. – Похоже придётся рассказать всё как есть.
Маша замолчала, глядя на Тверскую с бесконечным потом машин. Я не торопил её.
Нам принесли заказ. Маша молчала. Я тоже.
Наконец она тряхнула головой и начала говорить:
– Вы согласны, что Володя появился совершенно неожиданно и очень быстро получает известность?
– Это да, – я отпил кофе. – Как говорит мой коллега, « в этом смысле Земфира по сравнению с ним – мелочь, пшик».
– Да, – с тихой гордостью согласилась Маша, – это правда. Его ещё называют «Золушкой от рока». Володенька злится, но это правда.
– Угу, – пока я не понимал, к чему она клонит.
– Вы помните сказку про Золушку?
– Конечно.
– А вы когда-нибудь задумывались, почему фея помогла ей? – спросила Маша. И тут же, не дав мне ответить, спросила ещё, – И чего ей это стоило?
– На какой из вопросов отвечать?
– На оба.
Я пожал плечами:
– Наверное, она любила Золошку. И вряд ли ей все эти волшебные чудеса чего-то стоили – всё-таки она фея.
– Насчёт любила – это правда. А вот насчёт стоимости чуда…., – она бросила взгляд на свои руки в перчатках, – Володя действительно Золушка. И я – его фея. Своим взлётом он обязан мне.
– Каким образом? – я уже начал что-то подозревать, но что именно – и сам не понимал.
Маша глубоко вдохнула и выпалила:
– Когда плохо мне, ему становится хорошо!
– Как это? – я правда не понял.
– Очень просто, – она грустно улыбнулась. – Если мне больно, плохо, грустно, то ему сразу начинает везти. Например, же снятый материал тут же ставят в номер.
– Это совпадение, – не знаю почему, но я не хотел ей верить.
– Вы думаете? – она вскинула брови. – Когда я сломала себе мизинец, ваш журнал решил сделать с ним материал. «Б-2» стоил мне безымянного пальца. Эфир на Первом – косы, которую я растила с первого класса.