– Три!!!
За спиной дружно хлопнули миномёты.
– Вперёд! В атаку!!!
Одним движением выпрыгиваю из окопа и, пригнувшись, устремляюсь вперёд. Ору что есть мочи. Насколько хватает глотки и лёгких.
Рядом ревут такие же как я, бедолаги пехотинцы. Не элитный десант, не тщательно отобранные, один к одному, гренадёры. Простая пехтура. Махра. Первые, кто смог сюда добраться.
Бегу. Ноги увязают в месиве из грязи, осколков камня и гильз. Постоянно перепрыгиваю через трупы. Это те, кто шли в атаку час назад.
Я не стреляю. Боюсь задеть тех, кто передо мной. Бегу и ору.
Впереди рвутся наши мины – ребята стараются хоть немного нас прикрыть. Но миномёты – это всё что у нас есть. И этого не хватает. Слишком долго они здесь укреплялись, готовя ловушку.
Там, впереди, они блокировали несколько наших колонн. В основном, с припасами и раненными. Уже второй день там идёт бой, наши ждут подкрепления и вертушек. А мы тычемся, тычемся и никак не можем прорвать внешний обвод. И погода, мать её…
Бегу. Рвусь из сил, из всех сухожилий. Сейчас у наших закончатся мины. Сейчас дикари ударят изо всех столов. Сейчас мы заляжем. И тогда нам конец. Надо успеть проскочить к мёртвой зоне.
Дым впереди разорвало огнём. Началось. Пригибаюсь ещё больше, бегу почти на четвереньках. Бегу. Не падаю.
Только вперёд.
Только туда.
Не смей падать.
Я уже не ору. Судорожно хватаю воздух и как заведённый переставляю ноги.
Слева вырастает столб дыма и земли. В левое ухо из наушника рвётся многоголосый вопль. Я не обращаю внимания. Вперёд, только вперёд.
Двое падают прямо под ноги. Я не могу рассмотреть, кто это. Не важно. Я перепрыгиваю, не останавливаясь.
Впереди грохочет, плюётся огнём и косит наших. Передо мной никого. Я стреляю, не целясь. Выпускаю из подствольника гранату за гранатой.
В левое ухо, сквозь рёв и треск помех врывается ошалелый голос лейтенанта:
– Не останавливаться! Перебьют как котят! Вперёд, братцы!! Впе…
Хрип, бульканье – и всё. Только помехи.
Я палю в белый свет, реву что есть мочи, и бегу дальше. Ботинки тяжело бухаются о землю, расплёскивая грязь. Я не знаю, есть ли кто-то рядом. Всё равно. Я уже вижу мёртвую зону. Там, валуна с косой чертой. Только бы добежать. Только бы…
За спиной бухает.
Потом звук исчезает. Как будто выключил кто. Я падаю на колени. Очень отчётливо вижу лужу, в ней разбухшее тело и много жёлтых листьев.
И мир исчезает.
***
– Ну что, третий?
– Давай, не чокаясь.
Мужчины встали, залпом опустошили кружки и замерли на мгновение, склонив головы. Потом сели. Один из них, круглолицый, с погонами майора, медленно достал сигарету, закурил.
Второй, с капитанскими знаками различия, отломил маленький кусочек хлеба, и катал его в пальцах, превращая в прессованную массу цвета хаки.
– Не понимаю, – сказал майор. – Вот хоть убей – не понимаю.
– Ты про что?
– Да всё про тоже. Что происходит? Почему так в штабе решают. Вот-вот мы их прижали, на схроны, на базы вышли. Десяток рейдов, полсотни бомбоударов – и всё, никаких дикарей. А нет! Приказывают отступать, сворачивать наблюдение. Зачем?
– Потому что дураки, – капитан хлопнул ладонью по столу и выматерился. – Сидят себе по штабам, ничего не знают, ничего не видят. Воют по карте!
– И вообще, – горячился майор, – я не понимаю – почему никак это клятая война не закончится?! Ведь сколько уже было моментов! Нажми чуть-чуть, надави – и всё закончится. Так ведь нет! Отпускаем их, отходим. Дикари за это время приходят в себя, зализывают раны – и вперёд на равнины. Убивать и грабить. Ну что мешает отдать приказ на уничтожение?!
– А то ты не догадываешься! Смешно даже. Эта война – большие деньги. И все там, – капитан ткнул горящей сигаретой вверх, – на ней наживаются. Прикрыть кормушку? Вот уж дудки! Дураков-то нет.
– Да кто ж им платит? Генералам-то?
– Да дикари и платят. Ну сам смотри как только их прижмут, наши из штаба: «Цыц, назад». Почему? Получили на лапу и рады. А на солдат им положить.
– Тьфу, – сплюнул майор, – аж противно. Пацаны гибнут, а они мошну набивают. На солдатской крови – на святом, брат! – деньги делают. Что-то надломилось в стране. Раньше за солдата душой болели, зря в бой не гнали. А теперь? После Смуты всё псу под хвост. Только деньги всех интересуют. А о солдатах не думают. И охранка – что молчит, почему не арестуют? Неужто и с ними делятся?
– А то! Бабло побеждает зло, – капитан плеснул в кружку водки, выпил залпом. – Ты вот о чём лучше подумай. Пока мы возимся с этими дикарями, пока наши генералы сдают солдат, как стеклотару, весь мир над нами смеётся. И поделом! С танками, с пушками, с вертолётами, с роботами, не можем задавить кучку бородачей с автоматами.