Соорудив засеку, Семён с трепетом ждал – появятся следы или нет. Несколько раз за день он обходил свои владения, но, к радости, ничего не замечал. Кажется, незнакомец оставил их в покое.
Это успокаивало. Но Семён не стал расслабляться. Он решил сделать засеку максимально широкой и планомерно валил по два-три дерева в день. В некоторых местах завалы расширились до шести-семи метров.
Люба была довольна.
***
– Надоела картошка, видеть её не могу, – Семён с отвращением проглотил кусок и скривился. Митька прыснул и скорчил такую же рожицу.
Люба покачала головой, но промолчала – такие разговоры случались едва ли не ежедневно.
– Пойду-ка я на охоту, – решил Семён, поднимаясь из-за стола.
– Думаешь, стоит? – встрепенулась Люба. – Может, не надо…
– Да ну, – махнул рукой муж, – без мяса нельзя.
– Но он, – начала женщина, но осеклась, увидев, как Семён нахмурился и кинул взгляд на ребёнка.
– А он ушёл давно, – отодвинул тарелку Митька. – Следов уже почти неделю нету.
Люба поджала губы и выразительно посмотрела на мужа. Тот смущёно кашлянул, а Митька вступился за отца:
– Ну а чего – вы же шепчетесь, а я слышу.
– Ладно, замяли, – Семён подошёл к жене, поцеловал в пробор. – Не злись, он уже большой.
Люба промолчала, но, кажется, остыла.
– Пап, а можно я с тобой? – подскочил Митька,
Семён призадумался – незнакомец вроде ушёл. Но Люба права, мало ли что…
– Лучше останься здесь – на всякий случай.
– Ну вот, – приуныл Митька, – опять.
– В качестве компенсации, – усмехнулся Семён, – разрешаю патрулировать заимку с ружьём.
Люба вздохнула, глядя на радостно прыгающего Митьку, но снова промолчала.
Собравшись, Семён на четвереньках пробрался через лаз и углубился в лес. Сначала шёл по дороге, путаясь в высокой траве, потом свернул в чащу. Если идти напрямик, то через час пути лес редел, и зайцы там встречались чаще. Впрочем, ушастых за последний год расплодилось так много, что временами Семён охотился, не уходя с заимки.
Впереди хрустнула ветка. Кабан? Семён рывком сдёрнул ружьё и сжал покрепче. Снова хрустнула ветка, и раздался глухой надсадный кашель. За кустами лещины мелькнул силуэт. Кажется, у него в руках было оружие.
Не думая, Семён вскинул ружьё и выстрели дуплетом, с обоих стволов.
В ответ донёсся мат и треск сучьев. Человек убегал.
Семён дрожащими руками перезарядил оружие и осторожно пошёл вперёд.
Беглеца он не видел из-за слишком густого леса, поэтому ориентировался на шум. Постепенно, правда, треск веток стихал – то ли беглец замедлился, то ли наоборот оторвался от Семёна.
Наверное, стоило остановиться и повернуть назад, но отступать было поздно. Страх и азарт, побудившие выстрелить и преследовать, отступали. Теперь Семён чувствовал себя виноватым. А вдруг рана тяжёлая? А если человек не желал зла? Может быть, это вообще не тот, кто наведывался на заимку? Даже пусть это и он, то, по совести, он ведь ничего плохого не делал. Надо было найти его и помочь.
Семён выскочил на поляну и замер, оглядываясь. Листва нигде не колыхалась, но впереди виднелся изрядно потоптанный малинник – кажется, беглец скрылся туда.
Семён двинулся вперёд. Когда он был на середине поляны, за спиной отчётливо клацнул затвор. Мужчина замер.
– Стой, где стоишь, – раздалось где-то за спиной. – Повесь ружьё через плечо, – приказал хриплый голос. – Наискосок. И не вздумай дурить – у меня «калаш».
Пришлось подчиниться. Семён осторожно, чтобы не спровоцировать незнакомца, выполнил приказ.
– Молодец, – похвалили сзади. – Теперь можешь поворачиваться.
Семён ничего не увидел – кусты, сосны, заросли. Где он прячется?
– Ты не туда смотришь, – заметил незнакомец. – Выше бери.
Семён послушно задрал голову. На высоте метров пяти, между тремя близко растущими соснами он увидел помост из веток. На нём, привалившись спиной к одному из деревьев, сидел бородатый мужчина с удивительно бледным лицом. Рядом лежал большой рюкзак.
– Вот теперь поговорим, – мужчина положил автомат на колени. – Меня Антоном зовут.
– Семён, – голос звучал сипло. От страха.
– Надо же – как отца моего….
Какое-то время они молчали. Потом Антон сказал:
– Ты, Семён, вот что – расслабься. Я тебе ничего плохого не сделаю.
– Уже сделал, – буркнул Семён, но сиделец его услышал.
– Ты про что?
– Жену перепугал, сына.
Антон почесал бороду:
– Это да, это ты прав. Но – как бы тебе это объяснить? – я не со зла.