Она не ответила.
Из крана лилась вода. Сильвия уронила тарелку и ухватилась за край раковины. Я вошел в нее, стоя сзади и крепко держа за бедра. Потом мне стало не хватать ее глаз. Я развернул ее лицом к себе, приподнял и понес к столу. Я видел, что она вся во власти блаженства. Она безумно возбуждала меня этим. Причем так бывало всегда — ее желание усиливало мое.
Мне следовало быть осторожнее, не рисковать, то есть не оставить никаких видимых следов — царапин или укусов. Она позволила уложить себя на стол, я расстегнул на ней рубашку, чтобы увидеть полностью обнаженной. Она закрыла глаза за мгновение до наивысшей точки наслаждения, после чего сразу же достиг оргазма и я.
Мы прильнули друг к другу. Ее глаза все еще были закрыты, словно ей не хотелось расставаться с пережитыми ощущениями.
В дверях я спросил ее:
— Когда придешь?
— Скоро.
Мы обменялись взглядами.
— Дай мне знать, что решишь по поводу Мадрида, — добавила она и стала спускаться по лестнице.
Придя в офис, я попросил у своей помощницы расписание на ближайшие недели. Намечалась всего пара важных совещаний, в остальное время я оказался свободен и мог бы съездить в Мадрид.
Но я взял телефон и отправил ей сообщение:
«Охотно поехал бы с тобой, но у меня будут важные клиенты. Очень жаль».
СЕМЬ
До знакомства с Сильвией я встречался с Джованной, девушкой без особых заморочек. Она не соперничала с другими женщинами и запросто, будто мужчина, попивала пивко, сидя на тротуаре напротив бара.
Выходить с ней было все равно что отправляться куда-нибудь с приятелем, с тем преимуществом, что она была красива и любила заниматься любовью. Я давно знал ее, никакой прочной связи у нас не было, ничего особенного, никаких там «люблю тебя», «скучаю», «прости».
Наши отношения складывались как в зале ожидания. Болтали, общались, пока не звали кого-нибудь из нас. И тогда тот вставал, прощался и отправлялся куда нужно, без всякого сожаления и обид.
Нам было хорошо вместе, хотя мы никогда не говорили этого вслух, понимая, что не созданы друг для друга.
Отношения с Сильвией тоже не были официальными, разве что с Джованной мы не только иногда спали вместе, но могли ужинать в ресторане, бывать в кино, на разных праздниках, а с Сильвией — нет.
Когда мы начали встречаться с Сильвией, я перестал видеться с Джованной. Я никогда не встречался одновременно с двумя женщинами, предпочитая иметь дело только с одной. Чем больше занимаюсь любовью с ней, тем больше удовольствия получаю.
Близкие отношения, к которым прихожу со временем, позволяют подметить мельчайшие детали, поначалу незаметные, разные нюансы, подробности…
Обожаю страстность и жадность первых встреч, но предпочитаю получать удовольствие и от любой мелочи. Люблю подходить к тому моменту, когда все внове и в то же время хорошо знакомо, когда каждое движение становится напряженным, жарким.
С Сильвией я сразу же стал надеяться, что встретились мы не на одну только ночь. Она была умна, иронична, привлекательна, подобное сочетание не часто попадается.
Как-то я обедал один в баре, находящемся в здании офиса. И хотя стояла уже середина ноября, небо было чистое, высокое, но дул сильный ветер.
Я пришел позднее обычного, когда в баре уже почти никого не было и в меню почти ничего не осталось. Я взял салат «Фарро» и куриную грудку.
В какой-то момент в бар вошла женщина с мальчиком — оба, наверное, такого же возраста, как Сильвия и ее сын. Я посмотрел на них и подумал, что никогда не видел Сильвию с ребенком. А ведь ее окружал целый мир, которого я совершенно не знал и который был очень далек от меня.
Говоря о себе как о матери, Сильвия была очень искренна. Она рассказывала, какой сильной может быть материнская любовь, но также без проблем говорила и о том, как она трудна. Сын отнимал у нее все время, ей приходилось отказываться от каких-то любимых занятий. Это иногда весьма угнетало ее.
Случалось, что, оставаясь с сыном одна в доме, она чувствовала себя очень одинокой, ей хотелось общения со взрослыми людьми, но не было времени или возможности.
Желание иметь время для себя лично превращало ее в эгоистку и вызывало угрызения совести, чего прежде она не знала. Наверное, из-за этой украденной личной жизни она и решила прийти ко мне, чтобы получить хоть что-нибудь для себя, как тот бокал вина вечером на диване.
Прежде у меня имелось совершенно иное представление о материнстве, я часто слышал восторженные возгласы матерей: «Стоит ему улыбнуться, как я — счастлива». Наверное, было и что-то другое, но о нем никто никогда не говорил.