— А кто тебе сказал, что это не стратегия? Не-стратегия в качестве стратегии.
Она улыбнулась:
— Ты умен, но не слишком: все-таки мужчина. Так могла подумать только женщина.
Мы посмеялись, и я не удержался — поцеловал ее на глазах у всего вагона, не в силах устоять перед обаянием Сильвии.
Прежде чем она погрузилась в чтение, я снова пошел в наступление:
— А тот мужчина в баре?
— Он уже немало накрутил оборотов вокруг солнца, ему, наверное, столько же лет, сколько моему отцу.
Мне показалось, она чем-то недовольна.
— Он не понравился тебе?
— Он расстроил меня, — улыбнулась она и добавила: — Несмотря на свой возраст, надеялся на успех. Никак не думала, что выгляжу такой легкомысленной.
Сильвия — единственная из знакомых мне женщин, которой нравится иронизировать над собой.
— Но он был вежлив хотя бы?
— Вполне. Даже галантен.
— Предложил тебе носовой платок?
— До этого дело не дошло, — рассмеялась она. — Но дал мне ясно понять, что умеет за-ботиться о женщине.
— В том смысле, что у него достаточно денег?
— Денег и, самое главное, опыта. Он знает, что делать.
— А ты что ответила?
Она помолчала немного, потом проговорила:
— Что не люблю водить машину.
Я с недоумением взглянул на нее, пытаясь понять, что она хочет этим сказать.
— Мужчины в таком возрасте, как правило, обзаводятся огромной машиной, но водит ее молодая жена, — объяснила Сильвия.
Я представил себе внедорожник SUV, за рулем которого сидит красивая блондинка лет сорока с длинным конским хвостом на затылке, в теннисном костюме. Рядом с ней — помятый старик, цепляющийся за поручень над дверцей.
— У меня нет никакого желания возить его повсюду, — добавила она, и мы расхохотались.
Я взял ее руку и, поцеловав пальцы, не отпускал до самой Вероны. Ее руки притягивают меня как магнит — при первой возможности держу их в своих ладонях.
Мы пришли в отель и бросили сумки. Номер оказался очень уютным. Потом мы гуляли по городу, подобно многим влюбленным парочкам.
В ресторан мы явились в таком приподнятом настроении, что заказали дегустацию вин, а также доску с колбасной нарезкой и рис в соусе амароне.
Нам хотелось развлекаться, дурачиться. Покидая ресторан, прихватили с собой еще бутылку красного.
По дороге в отель мы без конца хохотали, да так, что раза три пришлось даже прислониться к стене, чтобы не упасть.
В номере мы открыли бутылку, и я наполнил бокалы. Сильвия пила маленькими глотками, едва смачивая губы. Ее поцелуи отдавали вином. Я раздел ее: сначала снял блузку, потом юбку и наконец бюстгальтер и трусики.
Она упала на кровать. Я целовал ее ступни, голени, колени. Она обхватила мою голову и слегка напряглась, наверное, ей стало щекотно или, может быть, слишком возбудилась.
Когда я погрузил лицо в ее лоно, вкус вина смешался с чудесным, душистым вкусом тела. Ее руки управляли моими движениями, и вскоре мои губы ощутили сильное сотрясение — ее оргазм.
Я посмотрел ей в глаза и, отпив из бокала, влил немного вина ей в рот.
Потом я разделся, и мы долго занимались любовью, после чего обессиленные лежали рядом.
С ней трудно ощущать время. Когда мы вместе, то всегда кажется, будто переносимся в какое-то другое измерение, где время перестает существовать.
Я понял, что влюблен, когда уже по уши влюбился. Это стало для меня неожиданностью, я думал, что больше не способен на такое.
Последний опыт был очень тяжелым, и я даже решил, что моя бывшая отняла у меня все — смелость, возможности, способность живо реагировать на непредвиденные обстоятельства.
С Сильвией у нас все ясно: время от времени встречаемся и стараемся доставить друг другу удовольствие. Ни она, ни я не стремились к каким-то другим отношениям. Такой подход освобождал нас от недоумений, опасений, ожиданий. Наверное, поэтому все и рухнуло.
Мы определили некие границы, обозначили периметр. И внутри этого пространства могли двигаться свободно, никто из нас и не думал выходить за его пределы. Это спокойствие притупило в нас осторожность. И в какой-то момент что-то во мне изменилось. Следа не осталось ни от каких-либо теорий, ни от сопротивления.
Сегодня я уже другой человек, я перестал бояться. Я вдруг обнаружил, что последние годы жил со страхом утратить контроль над своей жизнью, опасаясь испытать что-то настолько сильное, что способно вывести меня за рамки уже привычных схем. И я спрашиваю себя, открылось ли во мне самом что-то новое или это новое во мне сотворила Сильвия.
Положив голову ей на грудь, в спокойной тишине комнаты я был уверен, что она испытывает те же эмоции, что и я.