— Вот один из наших мастеров экстра-класса. — И похлопал меня по плечу. Он не иронизировал, и я онемел, неужели он в самом деле так думает?
Представитель фирмы «Адзолини» был из Вероны, как и мой отец. Оскар уже создал на встрече неформальную обстановку, не без указаний, которые дал официанту: наполнять каждый бокал, как только увидит его пустым.
Не знаю, из-за вина ли или из-за Сильвии, я принялся рассказывать старые анекдоты, которые слышал в Венето от отца.
К концу вечера ответственный за связи с общественностью попросил меня называть его просто Альдо, я покорил его.
Я заметил, как посмотрел на меня Оскар, он явно гордился мной. И это неожиданно тоже сделало меня счастливым. И хотя мое уважение к нему со временем поубавилось, теперь его одобрение весьма порадовало. Я обнаружил, что его отношение еще много значит для меня.
Я чувствовал, что мы с ним стоим на одном берегу, играем в одной команде и объединились против других.
Иногда бывает, что находишь согласие с человеком, который годами казался тебе враждебным, и когда такое случается, испытываешь особенно сильное удовлетворение, потому что после долгого разрыва вы снова близки.
После ужина я повез Луку домой.
— Взгляни-ка, — предложил он, когда я вел машину. Во время ужина он тайком сделал снимок: Оскар похлопывает меня по плечу, и я улыбаюсь ему. — Если покажу это в офисе, решат, что это фотомонтаж.
— Почему?
— Ты никогда не замечал, что люди стараются уйти из комнаты, когда вы оба там? Все разбегаются.
Я и не знал, что наши напряженные отношения стали достоянием публики. Наверное, Лука прав, это я всегда нападал первым, ну а Оскар, естественно, тоже не отмалчивался.
— Знаешь, в чем все дело? В том, что вы совершенно одинаковы, — сказал Лука, выходя из машины.
Когда я проснулся утром, впечатление от встречи с Оскаром стерлось. Он снова стал шефом, который только мешает жить и никого не пропускает вперед.
Я не сомневался, что, когда приду в офис, все будет по-прежнему и мы продолжим бодаться.
— Габо.
Я поднял взгляд от письменного стола. Оскар заглянул в мой кабинет.
— Ты понравился сотруднику Адзолини. Поедешь со мной на презентацию в Верону. Подготовься и выдай убедительную идею. На кону у нас немалая доля будущего годового бюджета.
Я посмотрел на него и, наверное, походил в этот момент лицом на сову в лунную ночь.
— Я совершенно серьезно. И оставь в покое животных.
— Откуда ты знаешь про животных?
— Я все знаю. — И ушел.
Иногда в жизни случаются приятные ошибки.
ПЯТНАДЦАТЬ
Мы не впервые встречались по вечерам, и обычно я не готовил никакой еды. На этот раз мне захотелось чем-нибудь ее угостить, но ничего сложного: салат, овощи, запеченные со сладким картофелем, и рыба в фольге.
Пока мыл салат, задумался о своей роли в ее жизни. Ясно же, что я — любовник, даже если ей и не нравилось так меня называть. Она говорила, что я — это я.
Сильвия обладала способностью зацепить меня, увлечь за собой, настроить на все, что имело к ней отношение. Мне нравился тот человек, каким я стал, человек, какого она увидела во мне.
Когда она вошла, мы поцеловались, и в нашем объятии ощущалась какая-то сила. Я чувствовал, как колотится мое сердце.
Когда же она увидела накрытый стол, то расплылась в счастливой улыбке.
— Знала бы, принесла бы что-нибудь, хоть бутылку вина.
— Держи, — предложил я, протягивая ей наполненный бокал. — Тебе скоро надо вернуться домой?
— Нет, я ушла с Даниелой. У нас есть время.
Мы сели, и между нами возникла какая-то новая, почти формальная вежливость.
— Я рад, что ты пришла.
— Я тоже.
Я потянулся к ней бокалом, чтобы чокнуться.
— Есть и сладкое. Ореховый торт, гигантская версия нашего печенья.
Она рассмеялась. От ее смеха на душе у меня сделалось тепло.
Мы откровенно беседовали и нередко надолго умолкали, как случалось и прежде.
Она вспоминала, что в детстве ее мать целыми днями курила и, словно одержимая, начищала в доме все что только можно. Девочкой Сильвия всегда ужинала в одиночестве, отец из-за работы вечно находился в отъезде, и мать, подав ей еду, тотчас принималась за уборку. Сильвия видела, как та без конца что-то моет, вытирает, чистит, скребет, словно хочет навести порядок в своей жизни, покончить с несправедливостью, из-за которой вынуждена оставаться дома одна с дочерью. Сильвия же, сидя за столом, ожидала заботливого слова, ласкового жеста.
— Однажды я нашла ее без сознания на полу в ванной. Думала, что она умерла, — рассказала Сильвия.