На нейрохимическом уровне классические психоделики — ЛСД, псилоцибин, мескалин и диметилтриптамин (ДМТ, действующее вещество южноамериканского галлюциногенного отвара аяуаска) — работают преимущественно за счет воздействия на серотониновую систему мозга. Серотонин — один из главных нейромедиаторов, то есть тех химических веществ, которые обеспечивают общение нейронов между собой в нейронных сетях. Психоделические вещества влияют на серотониновую систему, связываясь с определенным рецептором к серотонину — 5-HT2a, широко распространенным по всему мозгу. Одна из главных задач исследования психоделических веществ — понять, каким образом фармакологическое вмешательство на низком уровне преобразует глобальные паттерны активности мозга, вызывая такие глубокие изменения в сознательном опыте.
Как удалось еще раньше обнаружить научной группе Робина, психоделическое состояние включает в себя заметные изменения в динамике мозга по сравнению с контрольным состоянием при получении плацебо[67]. Нейронные связи между теми областями мозга, активность которых обычно скоординирована (так называемые сети состояния покоя), разъединяются, и подключаются другие области, в обычное время более или менее независимые. Иными словами, мы имеем дело с нарушением схем соединений, характерных для мозга в обычных условиях. Робин предположил, что этими нарушениями и объясняются типичные особенности психоделического состояния, такие как растворение границ между собой и миром и смешение чувств.
Мы с Робином поняли, что собранные им данные как нельзя лучше подходят для проведения анализа алгоритмической сложности, который мы с моей научной группой в Сассексе применяли к снам и анестезии. Так, например, часть нейровизуализационных исследований его группа выполняла с использованием магнитоэнцефалографии (МЭГ), дающей высокое временное разрешение и охват всего мозга целиком[68], — именно то, что нам требовалось. С помощью МЭГ группа Робина измеряла активность мозга у добровольцев, принимавших псилоцибин, ЛСД или кетамин в малых дозах. (Если в больших дозах кетамин действует как анестетик, то в малых вызывает скорее галлюциногенный эффект.) И теперь, воспользовавшись этими данными, мы могли попытаться ответить на вопрос: что происходит с уровнем сознания, когда его содержание меняется так резко, как при психоделическом трипе?
Оставшиеся в Сассексе Майкл Шартнер и Адам Барретт просчитали изменение алгоритмической сложности сигнала МЭГ в различных областях мозга для всех трех психоделических состояний. Результаты получились совершенно четкими и абсолютно неожиданными[69]: и псилоцибин, и ЛСД, и кетамин давали повышение уровня сознания по сравнению с контрольным состоянием при принятии плацебо. Такое было впервые: до тех пор еще никто не наблюдал повышения уровня сознания по сравнению с исходным уровнем бодрствования в покое. Во всех предшествующих сопоставлениях — с состоянием сознания во время сна, при анестезии, при расстройствах сознания — отмечалось только понижение уровня по сравнению с исходным.
Что же означают эти результаты? Как уже говорилось, измерение алгоритмической сложности, которое мы используем, лучше всего представлять как измерение случайности, или «многообразия», сигналов мозга, к которым этот метод применяется. Полностью случайная последовательность будет иметь высочайшую алгоритмическую сложность из возможных, то есть величайшее возможное разнообразие сигналов. Таким образом, наши результаты дополнили предшествующее исследование Робина[70], показывая, что активность мозга в психоделическом состоянии со временем становится более произвольной — в полном соответствии с теми беспорядочными изменениями перцептивного опыта, о котором так часто рассказывают пережившие трип. Помимо этого наши результаты проливают чуть больше света на взаимосвязь уровня и содержания сознания. Перед нами пример измерения уровня сознания при обширных изменениях содержания сознания, которыми характеризуется психоделия. Восприимчивость уровня сознания к изменению его содержания не оставляет сомнений в том, что эти две составляющие не независимы друг от друга.
68
Обычно МЭГ и ЭЭГ обеспечивают очень высокое временное разрешение, измеряющееся миллисекундами, поскольку эти виды мониторинга отражают непосредственную электрическую активность групп нейронов. ФМРТ по сравнению с ними слишком медлительна, ее разрешение измеряется секундами. Отчасти это объясняется медленной работой аппарата МРТ, позволяющего делать снимок лишь раз в одну-две секунды, а отчасти медленным поступлением измеряемого фМРТ сигнала о насыщении крови кислородом.
69
Schartner et al. (2017a). Еще одно, более позднее, исследование выявило аналогичную картину при приеме диметилтриптамина (Timmermann et al., 2019).
70
В последующем исследовании под руководством Лайонела Барнетта мы обнаружили, что психоделическое состояние характеризуется существенным уменьшением «информационного сообщения» между областями коры. Это в очередной раз говорит о том, что в психоделическом состоянии утрачивается перцептивная структура. См.: Barnett et al. (2020).