— Что будет с вами? — с трудом произнесла Харриет. — Он убьет вас? Он убьет Себастьяна и преподобного Лейна?
— Если верить Латике, — рот Рауля скривился в некоем подобии улыбки, — то мы остаемся его друзьями и будем отпущены на свободу — если только оставим вас здесь.
Кровь застучала у нее в ушах, и Харриет показалось, что ее сердце сейчас разорвется от страха. Ноги отказались держать ее, и она упала бы, если бы не грубые руки, которые удерживали ее.
— Что вы будете делать? — прошептала она пересохшими губами.
Они долго смотрели друг другу в глаза, а потом Рауль отрывисто ответил:
— Застрелю вас.
Харриет вскрикнула и упала, но множество рук насильно снова поставили ее на ноги.
— У меня есть всего один выстрел до того, как меня проткнут копьем. — Голос Рауля дрожал. — Если я застрелю Латику, ваша судьба будет решена. Выбора нет.
— Но если вы меня застрелите, вы все умрете! И вы, и Себастьян, и Марк!
Харриет видела, что Рауль положил палец на курок, и понимала, что через мгновение он его нажмет и что это из-за нее он подпишет себе смертный приговор.
— Нет! — выкрикнула она и, дрожа, как лист на ветру, повернулась лицом к вождю Латике. — Освободите моих спутников, — рыдая, попросила она. — Освободите их и продайте меня.
Вождь усмехнулся, поняв смысл ее слов, а не сами слова.
На шее Рауля узлами вздулись вены. Существовала еще одна возможность, но если она не удастся, они все будут мертвы и у него не останется оружия, чтобы закончить жизнь Харриет и спасти ее от гораздо более страшной участи.
Он быстро заговорил с Латикой, и вождь, не переставая улыбаться, кивнул, явно довольный поворотом событий. Словно в страшном сне Харриет увидела, как Рауль протянул Латике свой пистолет, увидела, как забрали пистолеты у Себастьяна и преподобного Лейна, увидела, как опустилось кольцо копий и их смертоносные наконечники отодвинулись от горла Рауля, увидела, как Рауль сделал шаг вперед, а не назад — шаг вперед в сопровождении вождя Латики.
— В чем дело? Что происходит? — в страхе вскрикнула Харриет. — Он не сдержал своего обещания? Вы не свободны?
— Я свободен, — кивнул Рауль с мукой в глазах, — и я остаюсь.
— Но почему?
Это был вздох страдания.
— Потому что я намерен купить вас, — ответил он и пошел вместе с Латикой сквозь толпу воинов, мгновенно освободивших для них проход.
Харриет закричала, но ее крик потонул в шуме и гаме; она попыталась броситься к Раулю, но толпа кричавших воинов разделила их, и она уже больше его не видела. Ее схватили и, пока она старалась восстановить дыхание и остаться в сознании, протащили через сборище блестящих потных тел и швырнули в темноту.
Боль у нее в груди была подобна ножевой ране, и Харриет прижала руку к сердцу, словно хотела успокоить его бешеное биение. Встав на колени на утрамбованной земле, Харриет подняла голову. Над ней сквозь плотный настил из бамбука и тростника с трудом пробивался тусклый свет; она была одна в хижине, окруженной сотнями вооруженных поющих туземцев.
А Рауль? Где Рауль? Сев на пятки, Харриет попыталась побороть парализовавший ее страх с помощью логических рассуждений. Рауль дружески сидит с Латикой всего в нескольких ярдах от нее, где-то за стеной темной хижины, в которую ее бросили. Он хочет спасти ее — он хочет купить ее.
Последняя мысль заставила ее вскочить на ноги. Подбежав к круглой стене, Харриет пальцами лихорадочно старалась нащупать дверь или какое-то отверстие — что-нибудь, что дало бы ей возможность убежать. Она вошла в деревню свободной женщиной — и такой же уйдет отсюда. Ни один человек не купит ее, она умрет до того!
Изящными ручками она колотила по крепким пальмовым стволам, ее ногти сломались, пальцы кровоточили, по лицу ручьем текли слезы. Почему Рауль не застрелил ее? Почему он обрек ее на такую судьбу? Не найдя двери, Харриет закрыла лицо руками, понимая, что даже если бы ей удалось выбраться из хижины, убежать было бы невозможно. Земля задрожала под ногами приплясывающих туземцев, крики и пение стали громче: вождь Латика праздновал свое новое приобретение. Харриет была такой же пленницей, как африканцы, которых она видела на рынке рабов в Хартуме. Теперь страх уже не витал над ней, а захлестывал ее огромными волнами, и имя, которое она выкрикивала снова и снова, не было именем Себастьяна или Марка Лейна — это было имя Рауля.
Рауль опять сидел с вождем Латикой на огромном церемониальном помосте, и рядом с ним сидели испуганный Себастьян и бледный Марк Лейн. Им не было позволено вернуться обратно в лагерь — во всяком случае, до тех пор, пока не прибудут соседние вожди, которым барабанным боем было послано приглашение, и пока белая женщина не принесет Латике огромное богатство.