А в Карове Божнеке перед Лигдой открывались перспективы попасть в тот самый волшебный и чарующий мир глянцевых журналов, платьев за миллион, шампанского за двенадцать тысяч и всего остального… Конечно, в этот мир придется пробиваться, не щадя себя и работая локтями. А иногда, даже идя по головам. Но и тут, пожалуй, следовало сказать матери спасибо, Лигда уже не питала никаких иллюзий относительно людей. И была готова на все, лишь бы пробиться. А первый семестр биофака дал ей ясное понимание того, что может стать ее основным оружием. Ибо всего лишь за пять месяцев она сумела завоевать славу одной из самых перспективных новеньких шлюх университета…
Так что на следующий день после новой, заранее подготовленной по всем правилам военного искусства атаки матери, Лигда послушно согласилась, что ей не стоит продолжать обучение на этом «непристойном» факультете. Мать, чей основной «боезапас» еще даже не был затронут, пришла в полную оторопь от столь молниеносной, но совершенно неожидаемой победы. Она растерянно покосилась на отца и сестру, кои должны были поддерживать ее аргументы и своим присутствием, и тщательно выверенными ею репликами, которые она собиралась извлекать из их туповатых мозгов в уже спланированные ею моменты разговора (хотя они еще об этом, скорее всего, не догадывались), а затем как-то даже робко произнесла:
— И… на какой же факультет ты собираешься поступать?
Но Лигда недаром была дочерью своей матери. Она тоже заранее спланировала всю операцию и нанесла внезапный, продуманный и потому просто сокрушительный удар.
— Я не собираюсь возвращаться в это захолустье. Я буду поступать в Национальный университет в Карове Божнеке…
Это была… ядерная боеголовка. Лигда заметила огонек восторга в глазах сестры, и даже на одутловатом лице отца выразилось нечто вроде одобрения. А мать на несколько секунд оказалась вообще выбитой из колеи и лишь оторопело разевала рот, не в силах издать ни единого звука. Конечно, она ни на секунду не поверила дочери. Не с такими знаниями пытаться пробиться в одно из престижнейших учебных заведений планеты. Но затем шестеренки ее мозгов, раз и навсегда заточенных под одну-единственную задачу, со скрежетом провернулись, и перед ней открылась перспектива минимизации потерь от той ситуации, в которую она попала с этим чертовым биологическим факультетом. Мать быстренько прикинула все выгоды и потери и пришла к выводу, что лицемерие дочери сейчас ей только на руку. Ибо дает возможность не только хоть как-то восстановить утраченное реноме, но и нанести мощный фланговый удар той части ее круга, которая будет наиболее злорадно смаковать ее падение… Поэтому, спустя минуту, на лице матери появилась слащавая улыбка, и она приторно-взволнованно заворковала о том, как будет беспокоиться о своей «бедной девочке», которая уедет так далеко от дома, где никто не сможет оказывать ей обычную помощь и поддержку. И где это мы их видели до сих пор?
Столица рухнула на Лигду как водопад. Девушка честно зарегистрировалась как абитуриентка, но, с треском провалив первый же экзамен, со спокойной совестью выкинула Национальный университет из головы. Он свою задачу выполнил — доставил ее в Каров Божнек и… дал возможность, скромненько взмахивая ресницами, отвечать на вопрос, как она сюда попала, фразой:
— Приехала поступать в Национальный университет…
Спустя неделю Лигда устроилась подавальщицей в закусочной «Тексти Наггетс», расположенной на углу проспекта Карела Гронжика и Пятой авеню. То есть в одном из самых фешенебельных районов столицы.
Новое место работы, с одной стороны, почти ничем не напоминало ставшую почти родной закусочную, в которой она тусовалась с подружками у себя дома. Здешняя закусочная была гораздо больше, стильней и фешенебельней, чем у них в городке. А с другой — повторяла ее с пугающей точностью. Ибо подавляющее большинство посетителей составляли точно такие же девочки с пустыми глазами и тупым выражением неимоверной скуки на постоянно жующей физиономии, какими были и они. И что с того, что эти были лучше одеты, а их пирсинг отличался большей изощренностью? Суть от этого не менялась…
Следующие несколько месяцев Лигда успешно продвигалась вверх среди местных шлюх. Сначала подсадила на крючок своей, развитой на биофаке секс-изощренности старшего смены, затем директора закусочной, а уж потом попала в постель к мальчику, прикатившему за парой наггетс-бургеров на роскошном «Ирдис-орше». Она просто вывернулась наизнанку, невинно хлопая наращенными ресницами и шаловливо подбрасывая попкой подол короткой форменной юбочки (которую укоротила еще на пару сантиметров). Выруливая на взлетную глиссаду, парень, свесившись по пояс из окна, жадно разыскивал ее глазами. А когда Лигда, выждав нужное время за дверью, наконец выскочила из душной кухни, обрадованно заорал:
— Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?
— Сегодня, — кокетливо взмахнула она ресницами, — ничего. А что?
— Я хочу пригласить вас на одну классную вечеринку! В «Бигель-холле»!
От этого названия ее сердце едва не выпрыгнуло из груди. «Биггель-холл»… Там веселятся только самые сливки общества. Но, боже… у нее же нет ничего для «Биггель-холла»! Все, что она может надеть, подходит разве что для «Шанежки», ну максимум для «Оперенного змея» (рейтинг модных ресторанов и клубов она выучила первым делом)…
По-видимому, эти мысли явственно отразились на ее смазливом личике, потому что парень усмехнулся и несколько покровительственно произнес:
— Не беспокойтесь. Это будет демократичная вечеринка. Ирви Холчек отмечает свое возвращение из габа.
На вечеринке она оторвалась по полной. Это было то, ради чего она и приехала в столицу. Вот это… жизнь! Настоящая!! А не то жалкое прозябание, на которое она была бы обречена в своем захолустье…
И понеслось. От своего первого бой-френда она ушла уже через полтора месяца. Баг оказался ужасным занудой. Да и в постели он был не слишком рьяным. А еще он оказался изрядным трусом. Во всяком случае, своего богатенького папашку боялся как огня. И когда тот появлялся на экране домашнего голо, все время выгонял Лигду в ванную комнату. Да и, как ей шепнули новые знакомые, он был известен в среде тех, кто относился к сливкам общества как «любитель дешевых шлюх». Вот и на нее он потратил всего лишь тысяч пять кредитов… ну, конечно, не считая того, что она спала в его квартире, тогда показавшейся ей неимоверно шикарной, и питалась за его счет. Так что продолжение отношений не слишком хорошо влияло на ее реноме. И потому, едва подвернулась возможность, она сделала Багу ручкой, переехав к тому самому Ирви Холчеку который положил на нее глаз еще во время своей вечеринки.
Ирви оказался птицей другого полета. В первую же неделю он накупил ей тряпок на двадцать тысяч кредитов, а на так кстати подоспевший день рождения подарил изящный и стильный двухместный аэрол. И Лигда решила, что надо лечь плашмя, но попытаться стать его постоянной подругой. И принялась деятельно воплощать в жизнь свое решение…