Вы спросите, как я веду этот дневник, если я живу в Андрее–первом и держу от него в тайне свои мысли? «Очень просто», по принципу странностей проекта «Иные миры». Я веду дневник мысленно, и он каким–то странным образом сохраняется у меня в голове. Когда Андрей–первый будет спать, я попытаюсь синхронизировать этот дневник с компьютером. Откуда–то я знаю, как это делать. Кто же за всем этим стоит? Бог? Пришелец из будущего? Или в первой жизни меня стукнули по голове и я галлюцинирую? Последнее вряд ли: такое не выдумаешь. Господи, прости мне мой атеизм! Верую, ибо нет иного выхода.
Пока я задумался, переписка с Аней продолжается. У Андрея–первого замечательное настроение. Может быть, у этих двоих еще все сложится, они ведь младше меня. Удачи, Андрей! Не буду тебе мешать! Лучше пока высплюсь, чтобы ночью кое–что опробовать.
Запись шестая.
Ночь. Андрей–первый (он же второй, но по совету Админа я его переименовал) спит. Я по обоюдному согласию бодрствую. Телу спать не хочется, что и требовалось доказать. Я недавно дрых, поэтому могу и поработать.
И вот, я сижу за компьютером. По моему настоянию Админ нарисовал Андрею собственный компьютер (у меня своего не было) и хорошее, а главное устойчивое зрение. Поэтому я имею все причины быть довольным жизнью.
Я только что синхронизировал свой дневник. Теперь вот думаю, зачем я это сделал. Вдруг меня озаряет: я же тогда обещал раскрутить проект, а до сих пор ничего не сделал.
Вырезаю из дневника подробности личной жизни Андрея, добавляю контакты Админа. Создаю блог, публикую там исправленный и дополненный дневник. Сделав дело, захожу в контакт и натягиваю наушники. Красотища!
Остаток ночи провожу, раскручивая свой блог самым банальным (но действенным!) способом — спамом. Делаю это осторожно — если страницу заморозят, Андрей–первый меня не поймет.
Три часа утра. Пойду посплю, чтобы утром быть готовым ко всему.
Запись седьмая.
Дня через три Аня вдруг заболела. Теперь Андрей на всех уроках сидел Вконтакте с телефона и забрасывал ее сообщениями, а я «стоял на шухере» и отвечал на вопросы учителей. Двух рук нам явно мало: когда задают что–нибудь письменное, Андрею–первому приходится обходиться одной правой рукой (он тоже левша!), что неудобно, а мне нечем держать тетрадь. Пора осваивать телекинез. Интересно, эта возможность предусмотрена?..
Андрей держится молодцом. Может быть, реакция наступит потом, а может, у меня была другая ситуация. Еще бы, Марину я почти сразу начал презирать: у нее был совершенно другой взгляд на жизнь, потому что она была из «золотой молодежи» и достаточно легкомысленной. О Вике и говорить не приходится. Моя первая любовь была очень похожа на Аню, но я не смог набраться смелости. Хотя о ней я уже упоминал.
Саша дразнит нас Юлием Цезарем. К счастью, он не смотрит, что Андрей пишет (Андрей, может быть, и доверился бы ему, я — увы, нет), а я вполне могу поддерживать разговор и параллельно делать классную работу. Да уж, теперь Андрей представляет собой иллюстрацию к рассказу Вербера про человека, левая рука которого жила своей жизнью. Не уверен, что Андрей–первый читал этот рассказ. Оно и к лучшему, может быть.
— Андрей, а что ты можешь сказать про госпожу Простакову?
«Недоросля» я дома читал, поэтому сказать могу. Андрей–первый продолжает писать сообщения. Хорошо, что здесь не заведено вставать, когда отвечаешь!
Запись восьмая.
Андрей ухитрился заболеть… ветрянкой. Невероятно, но он до сих пор ей не переболел. Ну и ладно, моему папе вообще под пятьдесят было, когда он от меня заразился. Я тогда был ма–аленький — лет шесть. Как быстро время летит!
Я, как переболевший, остался «на ногах», и получился какой–то парадокс. Сначала на мне стали выскакивать классические болячки (я отсыпался, Андрей–младший бодрствовал), потом они исчезли (я проснулся, Андрей–младший заснул), и я старался больше не давать им появляться. Мне это почти удалось.
Было весело: около недели Андрей–младший «сидел в тени», отсыпался и жаловался на чесотку во всех местах, а я бодрствовал, успокаивал его, учился, разговаривал с родителями и старался, чтобы никто ничего не заподозрил.