А я тоже выругалась, не вслух, но мысленно и теми словами, которые не каждый егерь знает. У благородных мефрау свои школы жизни, еще и не то услышать можно. Но егерь был прав! Как я могла забыть о предохранителях?
Давно известно, что магические кристаллы приходят в негодность неожиданно, можно только примерно определить срок жизни кристалла. Они лопаются с неприятным громким звуком и раньше действительно взрывались, пока люди не научились этого избегать. Всего-то и нужен специальный контейнер под кристалл — так создали магбаты. А механизм зелфора — я напряженно вспоминала схемы — должен отключать от сети неисправные части, так что зелфор Гейса должен был просто остановиться, стать неуправляемым, врезаться в столб или ограждение, но не взорваться. И как я раньше не заметила этого несоответствия? Идиотка!
Но если все так, то произошедшее с Гейсом не случайность!
Я повернулась к кровати мужа — он морщился с лечебном сне, и казался таким беззащитным, что мое сердце сжалось от любви. Но в следующий миг любовь сменилась яростью: кто-то покушался на жизнь моего мужа, кому-то дорогу перешел мирный министр церемоний. Вердомме! Что же делать?..
Глава четвертая
Я вышла из палаты Гейса спустя несколько минут. Их как раз хватило, чтобы привести себя в порядок — сосредоточиться, собраться с мыслями и снова стать герцогиней де Ашем. Егеря у двери замерли изваяниями и даже не скосили на меня взгляд. Правда, стоило мне отойти чуть дальше по коридору, как один из них шепнул другому:
— Какая серая мышка…
На него тут же зашикали, мол, ты вообще думаешь, о ком говоришь. А я даже не повернулась. Хочет считать меня мышкой, пусть считает. Меня моя внешность — пепельно-русые волосы и обычные карие глаза — ни капли не смущала, а еще она полностью устраивала моего мужа, поэтому смысла как-то реагировать на чужие слова вообще не было.
Еще до свадьбы с Гейсом я столкнулась с более активным неприятием. Он — сын графа, старший управленец на графских мануфактурах, попечитель муниципалитета Градины, родственник короля и — можно перечислять еще долго. И я — баронесса из северного захудалого рода, единственная наследница, вот только наследовать нечего — ни земли, ни родового особняка, только матушкин браслет на память. В Градине я жила к тому времени всего-то полгода и работала в муниципалитете в должности простого секретаря — одного из восьми. Хотя бургомистр и хватил меня за внимательность и грамотность, но разве это имело вес, когда жених настолько знатен?
Мы могли встретиться пару раз, но серьезными отношениями и свадьбой наши встречи закончиться не должны были. И тут новость — Гейс представил меня своим родителям. Это еще не предложение, но уже заявление с его стороны.
Окружение будто с ума сошло. «Ты не пара ему, не пара», — говорили чужие взгляды. В какой-то миг я почти дрогнула: обстоятельства, слухи, кривые взгляды меня все-таки прогнули. Я опустила руки, отошла в сторону, сказалась больной и отменила наше очередное свидание.
И на следующем же званом вечере незамужние мефрау Градины хихикали мне вслед. Они, не скрывая своих целей, заигрывали с Гейсом. Да, он не обращал на них внимания, но те женщины словно с цепи сорвались. А я чувствовала горечь и разочарование в себе.
«Этот мужчина — мой», — сердечная боль была такой сильной, что я хотела выдрать каждой, кто коснулся Гейса, волосы и переломать пальцы. Но потом сомнения снова накрывали меня: а вдруг я ошиблась?
Но Гейс не дал мне отступить, нашел, когда я почти сбежала, и крепко ухватил меня за руку. Он спрятал меня, заслонил ото всех, чтобы я успокоилась, пришла в себя и вернула самообладание.
— Мне не нужны чужие деньги и статус. Деньги всегда можно заработать, а статус — это обязанность, а не развлечение. Мне ты нужна, — твердил он снова и снова.
Постепенно я успокоилась. Рисковала, конечно, ведь порой слова — это всего лишь слова. Но я так хотела, чтобы все, что он говорил, было правдой… Чтобы хотя бы раз в жизни мне повезло. Чтобы произошло чудо.
— Я люблю тебя, — как в омут с головой бросилась я, зажмурившись и сжав кулаки.
Его губы коснулись моего лба, ладони обхватили мои плечи и прижали к груди. От Гейса приятно пахло — цитрином и чем-то более тяжелым и горьким — корой дуба, но не сладостью. Я видела его разным, но милым и добрым он был только с родными и близкими. И со мной. Это знак, что я для него не просто очередная знакомая, ведь так?
— Я никогда тебя не предам. Верь мне, — прошептал он, развеивая словами мои последние сомнения.
И я поверила, положилась во всем на Гейса.