– Печальную весть принес этот человек, – вставая с трона, произнес Кабналь. Голос его был тверд, но взволнован. – Огромное войско белокожих чужеземцев, ездящих верхом на страшных зверях и убивающих людей из огненных трубок, вторглось с севера в границы Лакамтуна, уничтожая на своем пути моих подданных. Они быстро приближаются к нам, сметая все на своем пути. – Кабналь замолчал. Он стоял, широко расставив ноги, крепко сжимая в обеих руках обернутое шкурой ягуара древко длинного копья, и сейчас стало видно, что за тучностью правителя скрывается храбрый и яростный боец. – Подойди ближе, Чимай, – продолжил владыка Лакамтуна. – Ты доказал свое великое мужество в схватках с чужеземцами, и можно позавидовать Пачималахишу, если у него есть такие умелые воины, как ты. Мне жаль, что для объединения наших царств уже нет времени, но я дарю тебе это копье в знак уважения и прошу сражаться на нашей стороне против общих врагов. Согласен ли ты, отважный чонталь, пойти в бой рядом со мной или хочешь вернуться в свою страну? Выбор за тобой.
Чимай не раздумывал. Если белокожие чужеземцы разрушат Лакамтун, следующим станет его родной Акалан. Он сделал шаг вперед, преклонил колено перед правителем Лакамтуна, и протянул руки, принимая украшенное шкурой ягуара копье…
Я двигался в кромешной темноте, стараясь не выдать себя случайными звуками. Пистолеты я засунул за пояс за спиной и, упираясь в каменный пол ладонями, на коленях медленно полз вперед, пока рука моя вдруг не опустилась в липкую лужу… Кровь… Я протянул руку и ощупал пространство вокруг себя.
Тело бандита лежало на спине, перегораживая проход. Почувствовав на себе мою руку, раненый застонал и попытался привстать. Холодное дуло автомата уперлось мне в грудь, и я отпрянул в сторону, резко выбросив вперед правый кулак. Удар пришелся ему в кадык, кость хрустнула, и мексиканец, выронив автомат, хрипя, повалился наземь. Через несколько секунд его тело судорожно дернулось, он обмяк и затих. Я наклонился и, нащупав рукой тело бандита, нашел его шею и приложил пальцы к сонной артерии. Пульса не было.
За свою долгую жизнь я убивал мух, комаров и тараканов. Но людей никогда. По книгам и кино я знал, что сейчас у меня должна закружиться голова, а потом подступит непреодолимая тошнота, но ничего подобного не произошло. Может быть, потом, гораздо позже, по ночам во сне ко мне начнет приходить душа сего убиенного душегуба, с укоризной заглядывая в мои глаза, но сейчас меня это абсолютно не беспокоило. Одним бандитом стало меньше, и наши шансы на спасение несколько возросли.
– Гле-еб, – донесся до меня слабый голос Ника. – Ты живой?
– Да, – прошептал я в ответ и услышал, что он начал двигаться в мою сторону. Судя по всему, давалось ему это с большим трудом.
Оказавшись рядом, Ник включил фонарик и увидел валяющийся в луже крови труп.
– Ну вот, – задумчиво вымолвил он через пару секунд. – Это другое дело. Теперь не сунутся.
Опираясь свободной рукой о стену, Никита опустился на пол и аккуратно снял с плеча удивительным образом разбухший рюкзак.
– Там череп, – сказал он, заметив мой удивленный взгляд. – Его надо спрятать от бандитов, чтобы он им не достался. Они ведь продадут его какому-нибудь буржую, чтобы бабок срубить. Лучше мы его в музей сдадим.
– Если выберемся.
– Обязательно выберемся, – ответил он, освещая фонариком уходящий вдаль тоннель. Метрах в двух от трупа бандита валялся автомат, и я встал, подошел к нему и взял в руки. Он был в рабочем состоянии, а магазин его оказался почти полным.
– Я думаю, – повернулся я к Нику. – Нам надо занять позицию у самого входа в тоннель, иначе они смогут загнать нас в угол, и тогда мы уже ничего не сможем поделать.
Ник кивнул, соглашаясь, и мы осторожно направились ко входу. Было темно, но включать фонарик мы не рискнули. Я медленно шел впереди Ника, стараясь неслышно ступать по каменному полу подземелья, чтобы не выдать своего присутствия, если кто-нибудь из бандитов вдруг остался здесь поджидать нас. Но никаких неожиданностей по пути не возникло, и вскоре мы оказались у щели, служившей входом в тоннель пирамиды. Люди Длинного вырубили все заросли, скрывавшие проход, и я смог осмотреть окрестности, не высовываясь при этом из темноты. Снаружи увидеть меня было нельзя. Услышав, как сзади подошел Ник, я оглянулся и даже в полумраке смог разглядеть, как по его посеревшему лицу струятся капли пота. Он склонил голову, закрыл глаза и облокотился на стену, стараясь не наступать на травмированную ногу. Боль была такая, что иногда он не сдерживался и тихо стонал.
Мексиканцы стояли в сотне метров от пирамиды, что-то оживленно обсуждая между собой. Один из них держался за окровавленную руку. Видимо, его тоже задело в тоннеле. Длинный сидел на земле, привалившись спиной к стволу дерева, вытянув перед собой закованную в гипс ногу. Он отчаянно жестикулировал здоровой левой рукой, постоянно тыча ей в сторону нашего укрытия, пытаясь в чем-то убедить напряженно взиравших на него людей. Судя по всему, в их рядах произошел раскол и они отказывались повиноваться своему предводителю.
До меня доносились обрывки фраз, из которых я понял, что бандиты полагали, что мы не отважимся вылезти из этой норы и будем сидеть в глубине ее, безропотно ожидая своего часа. Они не знали, есть ли у нас вода и пища, но в любом случае намеревались взять нас измором. Длинный же настаивал, что надо снова проникнуть внутрь тоннеля и расправиться с нами как можно быстрее. Им потребовалось некоторое время, чтобы о чем-то договориться, после чего один из них твердым шагом направился в нашу сторону. Я тихо сказал Нику, что ему надо уходить, но он лишь помотал головой, положил на пол рюкзак и, подтаскивая за собой больную ногу, подошел к проходу, встав возле него напротив меня.
Когда мексиканец оказался у самой щели, мы затаились, вжимаясь в холодные стены, а он прокричал:
– Эй, русские! Вы меня слышите?
Нас разделяло не более полуметра, но бандит не знал об этом.
– Вы нам не нужны! – снова прокричал он и, осмелев, просунул голову в темную щель. – Давайте решим все мирно!
– Знаем мы ваше «мирно», – услышал я тихий голос Ника и увидел, как невесть откуда взявшийся в его руке пистолет уперся в лоб бандита. – До свидания, – спокойно проговорил он и нажал на спусковой крючок.
Случившееся оказалось для меня не менее неожиданным, чем для мексиканца. Грохнул выстрел, и брызги крови, смешанные с ошметками мозга, полетели мне в лицо. Ник мгновенно вытолкнул наружу застрявшее в проходе тело бандита и выпустил в стоявших поодаль мексиканцев всю обойму. Те бросились врассыпную, пытаясь скрыться за разрушенными постройками и росшими повсюду деревьями, но я успел заметить, как один из них выгнулся, плашмя упал на землю и затих. Длинный перевернулся на живот и, отталкиваясь от земли двумя здоровыми конечностями, быстро заполз за дерево. Его загипсованная нога со стороны напоминала хвост огромной ящерицы и, если бы наша ситуация не была настолько плачевной, могла бы вызвать взрыв веселого смеха. Но в тот момент ничего потешного я в этом не увидел. Бандитам хватило нескольких секунд, чтобы оправиться от паники и открыть по нам ураганный огонь из автоматов.
– Было семеро, минус трое, – прячась от влетавших в тоннель шальных пуль, констатировал Ник. – Осталось четверо полноценных бойцов плюс калека Длинный. Итого четыре с половиной.
– Этого вполне достаточно, чтобы держать нас здесь до тех пор, пока мы не сдохнем от жажды.
– Может, повезет и дождь снова пойдет, – в голосе его слышались слабые нотки надежды. – Тогда и воды наберем.
– Может, и повезет, – ответил я, вспоминая ночной ливень, который еще несколько часов назад мы проклинали на чем свет стоит, а теперь ждали как величайший дар.
Мексиканцы перестали стрелять, и я рискнул немного выглянуть наружу, скрываясь под покровом темноты тоннеля. Площадка перед пирамидой пустовала, словно и не было здесь никогда Длинного и его людей. Только бандит, подстреленный Ником, так и оставался недвижимо лежать на том самом месте, где его настигла пуля, а вокруг его головы растекалось темно-красное пятно.
Больше они нас в тот день не беспокоили, лишь изредка выкрикивали проклятия в наш адрес и в красках расписывали все, что сделают с нами, когда мы попадем к ним в руки. Мы же оставались у входа в тоннель, ничем не выдавая своего присутствия, готовые защищаться до конца, благо имели в наличии довольно солидный арсенал – автомат, захваченный у убитого бандита, два пистолета с полными обоймами и один с четырьмя патронами.