— Ты готов отрезать свои руки и заменить их искусственными? — спросил я.
— Знаешь, все имеет свою цену. Да и если бы новые руки чувствовали, как старые, я бы задумался.
— Это ты сейчас так говоришь.
— Я считаю, что во всем надо к лучшему стремиться. Сейчас мне этого никто не предлагает, но если бы в будущем появилась подобная возможность, я бы всерьез задумался.
— Макс, ты со своей работой скоро забудешь о том, что такое быть человеком. Ты не думал, что при таком развитии техники твоему работодателю будет проще не тебе руки новые пришить, а вместо тебя робота купить?
— Ты преувеличиваешь! Нет еще никаких роботов, да и человека ничто не заменит.
— Роботов нет, а их руки уже здесь.
— Хорош спорить! — Вова вернулся к нам. — Я говорил, что у меня будут брать интервью?
— Не. А кто? — поинтересовался Макс, сделав глоток кофе. Сделал он это небрежно, и несколько капель упало на стол.
Его любознательности я мог только позавидовать. Он быстро переключился с нашей с ним легкой перепалки на новую интересную для него тему, облокотился на стол и снова слушал рассказы Вовы. Они стали болтать об интервью и еще о чем-то, а я сидел и смотрел на поблескивающую в солнечных лучах черную руку. Создавалось странное ощущение, что кто-то принес с собой часть манекена или какой-то нелепый сувенир из магазина подарков. Она была чужой. Ее выдавало и то, что, несмотря на активную жестикуляцию Вовы оставшейся рукой, эта не двигалась, а когда во время своих эмоциональных речей ее хозяин все же был слишком подвижен и тянул ее в сторону, она мертвым грузом влачилась за ним по столу и издавала легкий скребущий звук. Но Вова не замечал этого.
Я еще какое-то время глазел на этот шедевр инженерной мысли. Потом мы болтали, а точнее, слушали о работе Макса. Одна из причин, почему я не слишком много общаюсь с ним. Он даже не догадывается, насколько мне все равно. Раз уж на то пошло, то меня вообще мало что интересовало из общения с моими приятелями. Интересовало меня чудо техники, которое теперь вынуждено везде таскаться со своим безалаберным хозяином, а все остальное просто прилагалось. Странно все получается: я зачем-то встречаюсь с людьми, общение с которыми надоедает всего через двадцать минут. Наверно, боюсь одиночества. Или просто скучно.
Вскоре Макс сказал, что должен ехать за женой. Вова тоже засуетился, сказав, что должен еще с кем-то встретиться. Мы попрощались и разошлись.
У меня оставалась еще масса свободного времени. Сначала я зашел в пару магазинов неподалеку — давно хотел приобрести новые кроссовки. Однако, перемерив несколько пар, не смог подобрать ничего подходящего. Я решил пройтись до дома пешком. Хотя домой не хотелось, я не мог придумать, куда еще пойти. Я медленно плелся в направлении дома, выбрав маршрут подлиннее через спальный район, чтобы не слушать шум дороги. Я шел и тонул в своих мыслях. Не самых радостных мыслях. У меня впереди было еще много свободных дней, а я совершенно не знал, чем занять себя. Это угнетало.
Из всей этой вязкой трясины унылых размышлений меня вытянуло одно резкое чувство. Крайне простое и узнаваемое, заглушившее все эти никчемные мысли. Голод.
Не долго думая, я решил направиться в кафе, недалеко от того места, где я находился. Хотя, кафе это трудно было назвать. Скорее бар. Там всегда был хороший выбор пива и горячих закусок. Еще мне это место нравилось тем, что было сравнительно спокойным, даже несмотря на то, что собирались там в основном мужчины и все выпивали.
Шел я туда минут пять или семь. За это время голод только усилился. Я отворил дверь и почувствовал легкий аромат пива и чего-то жареного. Пока я шел к стойке бармена, чтобы сделать заказ, я заметил, что семь из девяти столиков уже заняты. «Отлично, мне места хватит», — пронеслось в голове. Голод пробудил во мне и жадность, так что я заказал большую тарелку куриных наггетсов и литр пива. Усевшись за один из свободных столов, я сделал несколько больших глотков холодного пива и почувствовал расходящееся по телу тепло. По телевизору на стене шла какая-то передача. Я не смог понять, о чем она, потому что мне лень было вникать в происходящее на экране. Я принялся за еду и стал рассматривать окружающих людей. Я часто так делаю, ведь если нечего делать, гораздо интереснее разглядывать человека, чем стол или стену. В отличие от пустых предметов, глядя на человека, его можно читать, как книгу. Не факт, что правильно, но для чего же еще нужна фантазия?