В свете мышления греческих Отцов и цели этого исследования наш подход к этой проблеме должен быть снова подходом через местную общину и отношенческий характер священнослужения. На этой основе можно было бы сделать следующие наблюдения:
а) Епископ наследует апостолам не сам по себе, то есть как индивидуум, но как глава своей общины. То, что это является подходом древней Церкви, видно из следующих фактов: (I) Каждое епископское посвящение было обусловлено наименованием общины, на которую назначался епископ и не могло быть абсолютным. Важным является то, что это наименование общины появляется в самой молитве рукоположения[727], что означает, что епископ не делается сначала епископом в общем, смысле, а затем назначается или приписывается к какой‑то общине, но что это назначение внутренне присуще акту посвящения в сан. Именно по этой причине Восток никогда не отделял право управления или юрисдикции от самого посвящения[728]. II) Апостольское преемство с самого начала было связано с попытками реконструкции списков епископов. Тот факт, что эти списки являлись исключительно епископскими и никогда не были, например, пресвитерскими, является многозначительным в том, что они указывают на свойство епископа как главы своей общины, а не как хранителя истины в самом себе. Интересно отметить, что в течение первых трех веков, когда эти списки тщательно составлялись, пресвитеры считались учителями народа[729], а епископ мог быть даже"молчаливым"лицом в общине[730]. Конечно, справедливо то, что с середины второго столетия становится сильнее акцент на дидактические функции епископа[731], но, тем не менее, всегда глубоко ощущалось, что Церковь — не"школа"[732] и что преемники апостолов не являлись генераторами идей наподобие глав философских школ или учителей в том же смысле, в каком были пресвитеры. Будучи посвященными в сан в качестве глав своих евхаристических общин, они являлись преемниками апостолов именно как представители этих общин.
Все это означает, что апостольское преемство, в сущности, является делом харизматического отождествления различных общин во времени. Ретроспективный аспект, который неизбежно подразумевается в этом (= тождественность с первоначальной апостольской Церковью), не следует, поэтому изолировать ни от экзистенциального (= община здесь и сейчас), ни от ожидаемого будущего (= будущее общины и сами"последние дни"). Линеарный историзм как объективизированная онтология становится обусловленным Духом. Анамнетический дар евхаристической общины включает именно"воспоминание"не только прошлого, но и будущего в настоящем[733].
Подобные замечания необходимо сделать и в отношении соборности, то есть единства Церкви в пространстве. Здесь снова нашей отправной точкой является местная община по тем же самым сущностно важным экклезиологическим причинам. Как мы пытались доказать в другом случае[734], феномен"соборов"нельзя понять исторически отдельно от первоначальной соборности, которая существовала на местном уровне и которая была связана с евхаристической общиной. Большинство древних соборов, если не все, были озабочены проблемами евхаристического общения, главным образом в форме проблемы принятия лиц, отлученных одной Церковью, в общение с другой[735], или проблемой восстановления прерванного евхаристического собратства[736]. Все это показывает, что ни одна поместная Церковь не может быть Церковью, если она не открыта для общения с остальными Церквями. Раскол между двумя или более Церквями был также нетерпим, как и разделения внутри одной общины, а соборность касалась этого больше, чем что‑либо иное[737].
727
Нам в особенности хотелось бы подчеркнуть этот пункт, так как его следствия важны в связи с примечанием 89 (выше). Примечательно, что даже тогда, когда был введен институт так называемых"титулярных епископов," — которые, в сущности, являются епископами без паствы, — была сделана оговорка, что название епархии (даже тех, которые уже больше не существовали) должно быть упомянуто в молитве посвящения. Это, конечно, приводит к противоречию в экклезиологии между теорией и практикой, но это, тем не менее, открывает, что Церковь в своем сознании никогда не принимала епископат, который не обусловлен общиной в самых его корнях (молитва посвящения). Если это принимать в расчет серьезно, то становится ясно, что епископ не посвящается сначала как епископ вселенской Церкви, а затем"приписывается," к какому‑то месту в ее рамках; он есть епископ вселенской Церкви, только став епископом конкретной общины. Отсюда смущение православных относительно"миссио каноника". По этому вопросу сравн. И. Дюпре"Соборная структура Церкви в восточном православном богословии","Одна во Христе", 7, 1971, 173 п.60 и 176 и далее.
728
Что касается римо–католического богословия, то сравни К. Ранер, “Церковь и Таинства”, стр.103, п.11. Определенный отход от этого различия между сакраментальным устройством и юрисдикцией показан в новом обряде посвящения в сан Римско–Католической Церкви, согласно А. Хусью, цит. соч., стр.270. О происхождении этого различия на Западе смотри А. Альбериго, “Развитие учения…”, 1964, стр.69 и далее.
729
Смотри, например, молитву посвящения во пресвитеры у Ипполита"Апост. Пред.", 7, (изд. Ботте, стр.20 и дал.). О дополнительных источниках смотри у И. Д. Зизиуласа в"Кафоличность и апостолат"(смотри прим.88 выше), стр.48 и далее.
730
Игнатий,"Филад.",1,2. Сравни"Кафоличность…", стр.48, прим. 91, а также Х. Чадвик"Молчание епископов у Игнатия","Харватское богословское образование", 43, 1950, стр.169–172.
733
Сравни литургию Иоанна Златоуста, молитва анафоры:"Поминающе убо спасительную сию заповедь, и вся яже о нас бывшая: крест, гроб, трехдневное воскресение, на небеса восхождение, одесную сидение, второе и славное паки пришествие. Твоя от Твоих, Тебе приносяще, о всех и за вся…"
734
И. Д. Зизиулас,"Развитие соборных структур в период Первого Вселенского Собора"в"Соборы и экуменическое движение"(Исследование Всемирного Совета Церквей 5, 1968) стр.34–51.
736
Сравни споры по поводу Пасхи во втором веке, как это описано Евсевием в"Церк. Ист.", V, 6,10 и 28,9,9.
737
Все внутренние решения древней Церкви кончались анафемой, то есть отлучением от евхаристии. Евхаристическое общение являлось конечной целью доктрины, а не сама доктрина.