Далее переходим от Истин технического изобретения и открытия к Истине произведения искусства. Что мы здесь открываем, что выводим из тени сокрытия в не-сокрытость? И почему мы это делаем, а вернее, почему так поступает создатель произведения искусства. Какой идеей-Истиной он руководствуется?
Истина произведения искусства – будь оно живописным, литературно-поэтическим, музыкальным, сценическим, пластическим или каким-либо другим – это, как правило, либо выражение, – а, следовательно, и наглядное демонстрирование – так необходимых для сохранения человеческого сообщества нравственных постулатов, либо попытка пробуждения в душе человека глубоко затаенных в нем человеческих чувств, а, следовательно, и напоминание о них. И все это на фоне демонстрирования красоты самой по себе: красоты слова, пластики, жеста, цвета, света, звука, композиции и т. д. И этот фон необходим только для того, чтобы подчеркнуть привлекательность выше названных нравственных правил и чисто человеческих чувств. Без них человек превращается в животное, обуреваемое инстинктами.
Можно даже сказать, что прекрасное само по себе – это тот фантик, – но ни в коем случае не «обманка», – в который обертывается то, что необходимо представить в привлекательном виде, что достойно того, чтобы на него обратили внимание, Это, во-первых. А во-вторых, это то, что указывает на то, что достойно применения, поощрения, распространения. Ведь, положим, те же моральные принципы «лежат» мертвым грузом (бездействуют), когда они не применяются, не внедряются, не распространяются. А к чему это приводит, мы все прекрасно знаем. Именно поэтому искусство – в подавляющем своем большинстве! – направлено на изображение не таких уж простых взаимоотношений не только в общении между людьми, но и в отношении человека с тем, что его окружает. А окружает его, в первую очередь, сама Природа во всем своем неорганическом и органическом (живом) великолепии. Это, во-первых. А во-вторых, искусство направлено на пробуждение чисто человеческих чувств, тех чувств, которые «вывели» и выделили человека из животного состояния.
Искусство – это постоянное напоминание о том, что мы уже люди, а не еще животные (звери). Призвание искусства не в том, чтобы возвышать человека над Природой и животным миром. (В этом нет никакой необходимости, поскольку и Природа и животный мир обладают своей красотой и своей ценностью). Призвание искусства в том, чтобы постоянно возвышать человека над самим собой, над тем, что таится и бурлит – и еще долго будет таиться и бурлить! – в его чисто природных животных инстинктах. Вот почему искусство – это тот плот, который пока что еще держит человеческое сообщество на плаву природного течения жизни.
Не будь искусства и выражаемых (и демонстрируемых) им идей-Истин, мы бы давно уже погрузились в пучину животного существования и снова бы подпали под власть (а вернее, под «юрисдикцию») Бытия Природы как таковой, той Природы, которая создала продуктивно мыслящего человека, а через него и социальную организацию общества. Но пока что у нас, слава Богу, есть свое бытие и бытие нами созданного соци-ума, того соци-ума, который – как и любое видообразование Природы – живет своей жизнью, не зависимой от нашей жизни. И может быть не так уж плохо, что соци-ум бытийствует (живет) своим независимым от нас бытием. Иначе, еще не известно, что бы мы натворили, вмешиваясь в природное бытие соци-ума, то есть в Бытие само по себе. (Более подробно об этом в разделе 6 и подразделе 6 раздела 7).
А теперь, возвращаясь к раскрытию структурно-функционального состава идеи, можно сказать следующее. Чем больше нам открывается сущность идеи, тем более удивительным – по крайней мере, для меня лично – становится тот факт, что Хайдеггеру пришлось заново открывать ранее уже открытую досократиками Истину как не-сокрытость (а-летейю). Ведь любая внове явленная нам из сокрытости нашего бессознательного в не-сокрытость сознания идея – это и есть Истина. Она есть то, выход чего в не-сокрытость является Новизной.