– Я тоже… – сказал я, выключая компьютер.
– Но ты же говорил, что тебе еще надо поработать.
– Да… ну…
– Что ну?
– Это было до того, как ты продемонстрировала мне свою попку.
– Аааа…
– У тебя под сорочкой была спрятана такая прекрасная попка, кто бы мог подумать?
Сара удалялась в спальню, выкрикивая:
– А если предположить, что я не в настроении?
– А… ну ладно. Вообще-то, у меня есть еще работа. Так что я могу…
Она появилась в дверном проеме спальни.
– Тихо! Я сказала «предположить».
Глава 5
– Тебе бы не помешало подстричься, – сказала Сара. – Она наклонилась и поцеловала меня в шею, перед тем как уйти на работу.
– Правда?
– Ну, если ты не отращиваешь волосы. Или отращиваешь?
– Мне слишком много лет, чтобы отращивать волосы.
– Это что еще значит? Думаешь, твой двадцативосьмилетний скальп не выдержит напряжения?
– Я имею в виду, что длинные волосы разрешается носить тем, кому меньше двадцати.
– Ты можешь носить длинные волосы, если хочешь.
– Люди будут смеяться надо мной.
– Пошли они в задницу!
– Да, конечно, ты права… Я начинаю говорить, как Хью. Я могу делать все, что хочу: это же мои волосы. Я не затем родился, чтобы вести себя так, как хотят другие. Пошли они в задницу.
– Хотя тебе больше идет короткая стрижка.
– Сегодня же схожу в парикмахерскую.
После того как Сара ушла, я отправился наверх в комнату и сделал пару набросков для книги. Я старался найти нужную интонацию. Что несвойственно авторам, пишущим за других, я изобретал голос, который пришелся бы мне по вкусу, – я создавал Джорджи вместо того, чтобы подражать ей. Ее голос должен был быть романтичным, но не мечтательным. Идеалистичным, но при этом с долей практичности. И сильным. И шотландским. Я продолжал рыть и рыть. Я дотронулся до клавиатуры, чтобы взглянуть, что там вышло.
Маленькой девочкой я жила в Маучлине. Я часто останавливалась на углу Лудон-стрит и смотрела на здание почты. Оно казалось мне заколдованным местом: мистические врата в другой мир. Над почтой была масонская ложа (кто знает, что за странное колдовство осуществлялось там?), но магия почты была столь своеобразна, что перекрывала ту власть, что даруется примкнувшим к масонам мужчинам, укоротившим штаны. На почту приходили посылки, и внутри этого всемогущего здания с викторианскими стенами из красного кирпича невообразимым образом письмам и бандеролям даровалось право путешествовать в любую точку земного шара. Они могли оказаться в Лаггане или Лондоне, Нью-Йорке или Нью-Дели. Я стояла перед зданием почты, под моросящим дождем, в сползших шерстяных колготках, туфлях со стертыми носами (несмотря на постоянные замечания матери, я шаркала ногами) и огромном плаще-дождевике, – сестра явно погорячилась, отдав его мне. Я не могла представить себе ничего более волшебного, чем возможность отправиться во все эти места. Теперь, конечно, я знаю, что настоящее волшебство – не те места, куда отправляешься, но та частица домашнего уюта, которую берешь с собой.
Отвратительно. Банально, слащаво, а шутка о неподтянутых колготках была невыносимо глупой и совершенно неуместной, особенно после фразы «кто знает, что за…». Голоса Джорджи-взрослой и Джорджи-ребенка уродливо смазывались. Поношенный плащ-дождевик был очарователен (я быстро проверил свои записи, чтобы еще раз проверить, действительно ли у Джорджи есть старшая сестра, – есть, фу!), но слишком уж очевиден, честно говоря. А все мои сведения о Маучлине были почерпнуты из туристического путеводителя по Шотландии 1950-х годов, отрытом на чердаке. Конечно, Джорджи не упоминала никакой почты, так что, перед тем как начать выстраивать картинку ее личности, мне было необходимо проверить более свежие данные. Было бы довольно стыдно, если бы, прочитав книгу, кто-нибудь сказал: «Э, да здание почты было стерто с лица земли еще в 1961 году… Джорджина Най, должно быть, с тоской смотрела на витрины супермаркета „Сэйфвэй"». Вот бы народ посмеялся.
Я покажу отрывок Джорджи и ее агенту и, если им понравится, продолжу в том же духе.
Зазвонил мобильный телефон, на экране высветилась надпись: «Номер неизвестен». Я отметил для себя, что начинаю писать эту книгу с телефонного звонка, причем не с обычного, а со звонка от неизвестного абонента. Я схватил трубку со стола и опасливо приложил к уху.
– Привет, Том. Это Джорджи, – она звонила из гостиницы.