- Не знаю, - угрюмо буркнула моментально замкнувшаяся девочка.
- Ну-ну, - женщина подошла к ней и погладила по голове. – Не сердись. В этом же нет ничего плохого! Давай-ка я продиктую тебе предложение, а ты попробуешь его записать.
Одарка только вздохнула, но подозрения учительницы подтвердились – она совершенно без проблем вывела в тетрадке «Рыжий кот развалился на крыльце и встопорщил усы».
- Без единой ошибки! – покачала головой женщина, внимательно глядя на девочку.
Одарка промолчала и отвернулась.
- Останься после урока, - попросила госпожа Вальяра и, больше не отвлекаясь, повела занятие дальше. Но все равно в классе не стихали шепотки и на Одарку то и дело оборачивались.
После урока госпожа Вальяра дала ей книгу, попросив прочитать страницу и Одарка, удивляясь и ужасаясь самой себе, прочла. После она писала под диктовку небольшой текст и учительница долго сидела над листком и молчала.
- Сейчас мне нечему тебя учить, Одарка, - наконец сказала она. – Ты умеешь читать и пишешь почти без ошибок. Как же так вышло, девочка? Почему ты ничего не сказала?
- Я не знала, что умею! – Одарка в отчаянье подняла на нее глаза. – Правда! Я ничего не знала! Я вообще ничего не помню!
- Ничего не помнишь? – удивленно переспросила женщина, и девочка наконец созналась ей, что ничего о себе не помнит. Вообще ничего.
Учительница покачала головой.
- Значит, тебя уже учили грамоте. Ну-ну, что же ты так расстроилась? Это же очень хорошо! Теперь ты вспомнила, что умеешь, и тебе нет нужды ходить на мои занятия, - она помолчала немного. – А чтобы не было больше таких неловких ситуаций, я поговорю с директрисой и остальными учителями. Может быть, ты вспомнишь что-нибудь еще.
Одарка вздохнула и кивнула.
На следующий день ее перевели в другую группу – и полный неподдельного изумления взгляд Лейены Брольг заметно скрасил для нее это событие.
Обучение
Госпожа Вальяра действительно поговорила с директрисой и учителями, так что Одарке перед следующим днем учебы пришлось задержаться и пройти своеобразный тест. Перво-наперво госпожа Мэригольда дала ей какое-то зелье и попросила выпить. Одарка послушно выпила (зелье на вкус было вяжуще-мятное, прохладное и остро покалывающее язык), постояла, прислушиваясь к себе. После чего ее еще некоторое время расспрашивали, помнит ли она что-нибудь о себе – но Одарка не помнила. Госпожа директор недовольно свела брови, вздохнула, погладила Одарку по голове и ушла, опираясь на трость, оставив девочку на попечение наставников.
Однако больше чуда не случилось – других предметов Одарка так и не вспомнила, так что ей пришлось изучать их соответственно программе, вместе с остальными учениками, чему она была несказанно рада. После происшествия на чтении на нее и так косились и шептались за ее спиной, а темноволосая Лейена, разобравшись в ситуации, и вовсе презрительно кривила губы: «Эта тупая деревенщина даже читать сама научиться не смогла!» Скорее всего, от нее и пошел слух, что читать Одарка научилась не сама, а благодаря тому, что ее заколдовали.
Впрочем, надолго шумихи не хватило. Первое время к Одарке то и дело приставали с глупыми вопросами о том, кто же так быстро и качественно ее заколдовал и нельзя ли так же заколдовать и их. Особенно в этом усердствовали два парнишки-близнеца, которых она видела на церемонии Посвящения. Они буквально не давали девочке прохода, караулили ее даже на выходе из комнаты для умывания, пока терпение остальных девочек не лопнуло, и они не прогнали осквернителей священного пространства со своей территории с помощью выплеснутого на нарушителей тазика холодной воды и мокрых полотенец. Шум стоял страшный, мальчишки, улюлюкая, улепетывали до своей ванной, находящейся в другом конце коридора, где и заперлись, спасаясь от погони. Штурмовать вотчину мальчиков девочки не решились, и атака захлебнулась, но мальчишки усвоили урок и к умывальной девочек больше не совались. А после того как выяснилось, что ничего кроме чтения и письма Одарка волшебным образом не освоила, все сошлись во мнении, что «фиговое какое-то колдовство» и от девочки отстали – к величайшему ее облегчению.
Впрочем, нельзя сказать, что остальные предметы давались Одарке очень уж трудно. Ей нравилась история – преподаватель, молодой симпатичный маг Родерик, чья форменная мантия была вопреки правилам хорошего тона вечно распахнута, искренне любил свой предмет и сумел заинтересовать первогодок. Начинал урок он чинно (по крайней мере, старался), но вскоре увлекался собственным рассказом и начинал вскакивать, ходить быстрым шагом из стороны в сторону, размахивать руками и ерошить волосы, отчего к концу урока его прическа напоминала сердитого ежа. Кроме того, он был сильным иллюзионистом и по взмаху его рук перед учениками вставали иллюзорные картины древних исчезнувших городов, оживали умершие династии правителей разных стран или воспроизводились в точности главные битвы давно прошедших войн. Последнее обстоятельство сделало Родерика объектом обожания всех без исключения мальчишек, и после урока они обступали сидящего на столе мага, галдя и задавая кучу вопросов, а после с криками уносились прочь и до следующего урока истории играли во дворе в какую-нибудь битву Воронов и Котов, споря до хрипоты, кто будет кого изображать. После рассказа о следующей битве соответственно менялась и тема игры.