Лидировала, понятно, Лейена – ходили слухи, что отец прислал ей потрясающую небесно-голубую ткань и самых лучших лент, какие только можно достать в городе, а маска ее будет украшена жемчугом и настоящими драгоценными камнями. Одарка отнеслась к этим слухам скептически (откуда, в самом деле, Лейена возьмет драгоценные камни?), но все же предстоящий бал ее беспокоил. У нее не было ничего, из чего можно было изготовить костюм. Правда, были деньги – уезжая, Берт оставил ей кошелек, - но как можно было что-то на них купить? Первокурсникам запрещалось одним покидать территорию Школы. Свободно ходить в город можно было только с третьего курса.
Приготовления к балу расстраивали девочку еще и потому, что она вновь оказалась одна. Девочки собирались стайками и своими компаниями, а Одарка не входила ни в одну из них – на нее косились, шептались за спиной и хихикали, замолкая при ее приближении. Нет, было несколько девочек – та же Катинка или Отка, которые относились к ней дружелюбно – но только когда рядом не было никого из их подруг. Они могли дружески поболтать с Одаркой или пройтись с ней до комнаты, но подругами так и не стали – и тем более не стали бы звать ее к компанию и помогать готовиться к празднику.
Пришлось выкручиваться самой. Одарка была упряма и не привыкла отступать перед трудностями, а несправедливая обида некоторым образом даже придавала сил: «Вы еще узнаете! Еще увидите!» Маску Одарка сделала из бумаги, склеив вместе несколько листов, чтобы получилось достаточно плотно. Маска закрывала всю верхнюю половину лица и была похожа на сову – два острых «рога» наверху и клюв, прикрывающий нос. Одарка старательно обмазала маску золой (красок у нее не было, а тратить чернила она пожалела, небось дорогие!), добившись зловеще-черного цвета. Получилось внушительно, правда, маска пачкала пальцы – но это были мелочи. Сверху Одарка налепила сухих листьев, собранных в саду, еловых веточек и алых рябиновых ягодок. На завязки пришлось пожертвовать одной из ленточек, но тут уж ничего не поделаешь.
С остальным костюмом выбора у нее особо не было. Она собрала рябины и сделала длиннющие бусы, а также пару браслетов, вытащила купленный Бертом плащ (вот где пригодился! А то – в лесу спать, в лесу спать…) и на живую нитку расшила его сухими листьями, при этом с непривычки исколов себе все пальцы. Девочки в ее спальне смотрели на нее с жалостью и презрением, шептались между собой, но помочь не предложила ни одна.
«Ну и не надо», - мысленно ворчала Одарка, неумело возясь с иглой, плохо прокалывающей толстую шерстяную ткань. – «И без вас обойдусь…»
В день Излома вся школа стояла на ушах. Ни о каких спокойных занятиях и речи идти не могло, а потому всех – даже старшекурсников, отпустили после обеда готовиться к празднику, который должен был начаться, как только стемнеет.
Когда пришло время, Одарка подхватила в охапку свой костюм и сбежала в библиотеку. Смотреть на то, как собираются остальные, она не хотела, а в библиотеке в это время не было никого, кроме нее и кошек, даже домовики куда-то пропали.
Девочка облачилась в обычные штаны и серую Бертову рубаху – она наотрез отказалась отдавать ее, когда наемник уезжал. Ей даже казалось, что рубашка до сих пор пахнет Бертом и от воспоминаний об отряде у нее защипало в носу и на глаза навернулись слезы. Шмыгнув носом, девочка помотала головой, распустила косички, взлохматла светлые короткие волосы, чтобы торчали в разные стороны, надела маску, намотала на шею свои невообразимые ряды рябиновых бус – они свешивались до пояса, алые шарики на серой ткани. В последнюю очередь Одарка облачилась в расшитый листьями плащ, надвинула на голову капюшон и осталась собой вполне довольна. Девочка покрутилась на месте, проверяя, не отвалится ли что-нибудь в самый последний момент, после чего запахнулась в плащ и покинула библиотеку, направившись в зал для торжеств.