Излом
Праздник в честь ночи Излома ничем не напоминал строгую Церемонию Посвящения. В зале для торжеств горели факелы и свечи, налепленные, казалось бы, на любое свободное пространство (кроме, разумеется, пола и стен) – не магического огня, а живого, настоящего. Колдовать в эту ночь запрещалось даже в таких мелочах. Колонны были увиты пушистыми елово-рябиновыми гирляндами, под потолком висели еловые венки. У стен были установлены столы, уставленные традиционным угощением – различными ягодными пирогами и травяным отваром, на каждом столе в низкой вазе стоял букет из полыни и бессмертников. Было шумно, жарко и весело, на сцене расположился своеобразный оркестр пушистых домовых духов, играющий развеселые плясовые на традиционных инструментах – костяных и деревянных дудочках, барабанах и бубнах. Ни одного струнного инструмента в оркестре не было, но оно было и понятно – во-первых, они не были традиционными, а во-вторых, домовикам с их короткими пушистыми пальчиками играть на них было бы решительно невозможно. В честь праздника длинные пушистые хвосты домовых духов были увиты разноцветными лентами.
Зал был битком набит учениками, но вряд ли кто-то из них сейчас смог бы узнать другого с первого взгляда. Все они были одеты в самые разнообразные костюмы – и Одарка поняла, что зря волновалась за свой. Если учеников помладше можно было легко вычислить по ярким разноцветным тканям, явно присланным заботливыми родителями, то старшие ученики действительно предпочитали делать костюмы, из того, что подвернется под руку. Это было своеобразным соревнованием – перещеголяй другого, купить-то может каждый! Тут были грубые холщовые дерюги, плащи всех возможных форм и расцветок, рубашки, сшитые словно из лоскутов, платья-балахоны и платья, усыпанные сухими листьями, вышивка рябиной, бумажные, отчаянно шуршащие накидки, разрисованные загадочными узорами, венки из ели, рябины, полыни и веток, рога, меховые воротники, хвосты из подручных материалов и даже один роскошный плащ из совиных перьев – и его гордый обладатель явно лидировал в негласном конкурсе, собирая восхищенные взгляды одних и завистливые вздохи других. Лица учеников были скрыты под самыми разнообразными масками, а то и разрисованы так, что узнать их обладателя было очень затруднительно, а то и вовсе невозможно. Среди всего этого многообразия девочки младших курсов смотрелись яркими (но немногочисленными) бабочками – яркие цвета, расшитые бисером и бусинами маски, ленты, вплетенные в распущенные волосы. Лейену Брольг Одарка заметила почти сразу же – девочка красовалась в шелковой ярко-голубой накидке, похожей на невесомые крылья мотылька и красивой маске с блестящими усиками, скрывавшей половину ее лица. Темные волосы Лейены были заплетены во множество косичек, каждая из которых оканчивалась лентой своего цвета. Мальчишки с первого курса похоже объединились и теперь скакали в толпе веселой гомонящей стаей то ли чертей, то ли демонов – не разобрать, но руки и лица их всех были вымазаны черным, на головах красовались рогатые уборы, из которых в разные стороны торчали ветки и нитки, а на штанах каждого был прицеплен длинный хвост с нитяной кисточкой. «Черти» на празднике занимались тем, что окружали кого-либо и скакали вокруг, не давая выйти и требуя выкуп – и, если не получали его, принимались с гоготом шлепать жертву нитяными хвостами, пока ей не удавалось вырваться и убежать – ну или пока она, осерчав, не бросалась на стадо с боевым воплем, отчего донельзя довольные черти прыскали в разные стороны, стремясь уйти от справедливой кары.
Учителя, хоть и не сменили своих форменных зеленых мантий, тоже были в масках. Госпожа Мэригольда сидела в удобном кресле в углу сцены, чтобы не привлекать особого внимания, была в искусно выполненной маске кошки – под стать своей трости с рукоятью в виде кошачьей головы, которой она пристукивала по сцене в такт музыке. Маска Родерика напоминала неизвестного зверя, то ли медведя, то ли собаку – в любом случае, она была обшита кусочками меха и черными блестящими камешками. Госпожа Вальяра единственная из учителей сменила мантию на свободное платье, словно сшитое из блестящей рыбьей чешуи – маска ее была очень простой, но закрывала лицо целиком, а распущенные черные густые волосы ниспадали гораздо ниже спины. Учителя (за исключением директрисы, которой из-за больной ноги было трудно танцевать) веселились вместе с учениками – в Ночь Излома все были в масках и все границы стирались.