«По деревенской улице <...> с диким воем двигается странная процессия. К передку телеги привязана веревкой за руки маленькая, совершенно нагая женщина. Все тело сс в синих и багровых пятнах, грудь рассечена. Должно быть, но животу женщины долго били поленом, а может, гоптали его ногами в сапогах — живот чудовищно вспух и страшно посинел <...> А на телеге стоит высокий мужик, в белой рубахе <...> в одной руке он держит вожжи, в другой — кнут и методически хлещет им раз по спине лошади и раз по телу маленькой женщины. Сзади телеги и женщины, привязанной к ней, валом валит толпа...»[5] В отрывке представлено описание «вывода» — истязания женщины за супружескую неверность, которое потрясло 23-лстпсго Максима Горького. Описанные им события случились в июле 1891 г. в деревне Кандыбовке Херсонской губернии, то есть это позорящее наказание для женщин бытовало всего 110—115 лет назад на Юге России.
Каковы истоки и пределы жестокости норм обычного и писаного русского права по отношению к женщинам? Как и когда возникла практика применения позорящих наказаний для женщин, под влиянием каких правовых источников? Какие цели могло преследовать подобное наказание и какие последствия имело для униженной позором женщины? Как долго существовало? В чем своеобразие русской риторики позорящего, гендерно-окрашенного насилия в отношении проступков,
связанных с женским телом?[6] К этой теме уже обращались российские антропологи,[7] но далеко не все аспекты этой ее оказались поднятыми.
Неверность, как и честь, — понятие отнюдь не гендерно-нейтральное, оно обрело гендерную окраску вместе с возникновением гендерной асимметрии, после формирования социального неравенства, поскольку гендерное неравенство исторически было первой формой социальной депривации. При этом понятие мужской чести многие годы и даже столетия лишь постепенно впитывало в себя идею верности избраннице (в отношении незарегистрированных брачных отношений это происходило особенно долго, и даже в современном общественном мнении понятие мужской, в том числе супружеской, верности слабо коррелирует с представлениями о мужской чести, оставаясь весьма амбивалентным и многозначным).
Иное дело — честь женская. Как понятие, оно весьма рано обрело гендерную окраску, и но сей день (если быть точными) женская честь воспринимается именно как соблюдение целомудрия девушкой и супружеской верности замужней женщиной. Любой собеседник, даже не будучи историком, скажет, что нарушение целомудрия и адюльтер для русской женщины — всегда «сором»,[8] стыд, срам, позор. И в большинстве славянских языков словосочетание «честная девушка» или «честная женщина» предполагает невинность до брака и верность в супружестве.[9] К какому временному периоду относится формирование такого отношения к тем, кто не сохранил девственности до брака или заводил себе «сердешных друзей» вне семьи?
Средневековье:
«если не найдется девства у отроковицы...»
Тип преступлений, известный в юриспруденции как dehonestatio mulieris (обссчещенис, оскорбление чести), появился в русском феодальном законодательстве уже в XI в. и в процессе эволюции приобрел широкую шкалу вариаций. Опустим общую характеристику тех проступков, что касаются оскорбления чести невинной девушки или женщины — поскольку это рассмотрено нами ранее,[10] и остановимся лишь на тех, что касались целомудрия девушки и верности супруги. Каковы наиболее ранние упоминания в древнерусских памятниках о сороме (позоре, сраме, срамоте) — нарушения целомудрия «девой» и супружеской верности «мужатицей»?
Самым ранним древнерусским документом, упоминающим постыдность утраты целомудрия и нарушения супружеской верности, является Устав князя Ярослава Владимировича (в той его части, в которой говорится о преступлениях против нравственности): «Аще у отца и матери, дщи девкою дитяти добудет, обличив ю, понята в дом церковный, а чим ю род окупить» (ст. 4). Обращение к этому тексту показывает, что именно с начала XI в. на Руси началась контаминация обыденных практик и индоктринирусмых православием норм морали. Заимствованные из византийских нормативных кодексов, они предоставили только и именно мужчинам определять наличие или отсутствие верности в браке и до брака.
Супружеская неверность в римском праве предполагала нарушение /их tori (Jus — право, torus — постель),[11] которое принадлежало исключительно мужу. Когда проступок совершала замужняя женщина, юридическую ответственность за него нес тот, кто решался на нарушение jus tori, принадлежавшее мужчине (отцу девушки, мужу женщины). Когда на адюльтер шел муж замужней женщины, то он нес ответственность перед мужем любовницы (связь женатого мужчины с незамужней имела только нравственную оценку).[12]
5
Горький М. Вывод. http://ilibrary.rU/tcxt/504/p.l/indcx.html. Впервые наиеч.: Самарская газета. 1895. № 44 (26 февр.). В рассказе изображено действительное событие — из- ннсние Сильвестром Гайчснко своей жены Горпыны, случайным свидетелем чего явился писатель, бросившийся на защиту истязуемой женщины, за что был до полусмерти избит мужиками.
6
г «Риторика насилии» — термин, введенный М. Фуко. Он называет так порядок языка, который именует насилием одни типы поведения и события и не замечает, игнорирует другие, тем самым конструируя объекты и субъекты насилия и воспроизводя последнее. Подробнее см.: Лауретис Т. де. Риторика насилия: рассмотрение репрезентации и гендера //Антология гендерной теории / под ред. Е. И. Пановой, Д. А. Усмановой. Минск, 2000. С. 350.
7
Власкина Т. Ю. Девушка-казачка в предбрачный период // III Конгресс этнографов и антропологов России. М., 1999. С. 207—208; Щепанская Т. Б. Зоны насилия (по материалам русской сельской и современных субкультурных традиций) // Антропология насилия / отв. ред. В. В. Бочаров, В. А. Тишков. СПб., 2001. С. 115—176.
8
Понятие чести в современном праве предполагает «сопровождающееся положительной оценкой отражение качеств лица в общественном сознании», нематериальное, неотчуждаемое право. Что касается порочащих и позорящих сведений (и наказаний), то они отличаются тем, что первые имеют оттенок ложности, а вторые (позорящие) — нет. См.: Базылев Б., Бельчиков /О., Леонтьев Л. и др. 11онятие чести и достоинства, оскорбления и нснормативности в текстах права и средств массовой информации. М., 1997. С. 12- :3.
9
Cvetanovska J. Traditional Punishments for Female Sins // Macedonian Folklore. Skopie, 2001. Т. XXIX, N 58—59. S. 564—568 (разобраны основные наказания за сексуальные прегрешения женщин — избиение, убийство, опозоривание, изоляция, изгнание).
10
Пушка рева //. Л. Женщины Древней Руси. М., 1989. С. 142—152; Исаев И. А. Граж- •мнекос и семейное право // Развитие русского права в XV — первой половине XVII в. / • ни ред. В. С. Нерсссянц. М., 1986. С. 151—157.
12
" Павлов А. С. Личные отношения супругов по греко-римскому праву // Ученые втиски императорского Казанского университета. Казань, 1865. Т. 1. С. 96.