– Юрий Александрович, где тела убитых вами людей? – спросила Василиса Васильевна. – Мы хотим знать! Где пять трупов! Куда вы их дели!
– Их забрал звездолет, я же рассказал. – Квага устало потер виски.
– А почему останки Кравчука не успели забрать до приезда полиции?
– Конан погиб. А остальные… Остальных просто больше нет в этом мире. Они где-то там. Далеко-далеко в далекой-далекой галактике…
Юра Гарин решил больше не отвечать на эти обвинения. Ему все это смертельно наскучило. Иван Иванович положил на стол еще одну фотографию. Сделал он это, по его мнению, очень эффектно, словно кинул последний козырь в игре в дурака. На фотографии был Ястребов. Но молодой, улыбчивый и стройный. В советской военной форме он позировал на фоне пустынного пейзажа.
– Скажите, вы знали, что депутат Борис Ястребов – это тот самый снайпер, который застрелил отца Лосева?
– Нет, – спокойно ответил Квага.
– Он тоже прошел Афганистан. Как снайпер. Потом в начале девяностых попал в ОПГ. Кличка его была Боря-стрелок. После убийства Лосева-старшего этот самый Ястребов получил огромные деньги. Почти сразу же перебрался в столицу, где и начал свой путь в политике.
– Неужели это совпадение? – Василиса Васильевна тоже пристально посмотрела Юре в глаза. – Ведь Никита Лосев спустя столько лет пришел убивать не просто безымянного пришельца, захватившего тело человека. Нет! Он пришел конкретно уничтожить убийцу своего отца!
– Без совпадений наша жизнь была бы такой же скучной, как детский утренник, – устало отозвался Гарин.
– Вы в большой беде, Юрий Александрович… – предупредил агент.
Квага тут же фыркнул.
– Знаете, мне и моим друзьям всю жизнь навязывали правило, что каждый должен в одиночку справляться со своими трудностями. Каждый сам за себя. И ведь это было правдой. Мы же действительно были никому не нужны. Я был никому не нужен, кроме моей сестры. Мы были нужны друг другу. Во всем гребаном мире мы, четверо, только и были поддержкой друг другу. Все эти годы. И я не в беде. Беда прошла. Остались только последствия.
– Вы просто были сопляками, которые боялись будущего, – подытожила агент.
– Мы жили с мыслью, что завтрашний день, возможно, и не наступит. Но только эту мысль мы старательно прятали. От себя. От других. И так каждый божий день. Мы жили сегодняшним днем. Поверьте, больше всего на свете я хочу снова их увидеть… Снова с ними заговорить. Ощутить пульсацию их жизни…
Юра замолчал. Огромным усилием воли он сдержал готовые пролиться слезы.
– Я не герой! Я простой человек. Трус, если хотите. Да, трус! Я побоялся сделать шаг к новому, распрощавшись со старым. Я тоже мог войти в этот чертов корабль. Даже вначале сделал маленький шаг. Почти незаметный. Но остановился. Просто… Не все должны быть героями в жизни. Разве не так? Буду ли я себя винить до конца своих дней, что не перешел грань? Не узнал, что там? Буду ли я каждый день, что мне остался, думать о том, как там поживает моя сестра? Счастлива ли она? Нашел ли Никита ответы на все свои вопросы? – Квага с трудом улыбнулся. – Ответ прост: да, буду! И винить себя! И корить! И злиться! Но я буду делать это осознанно. Я сделал свой выбор. Я остался. И остался с верой в их счастье. Я остался, потому что я тот, кто сохранит память о нас. И еще, потому что трус. Потому что устал. Давайте уже закончим эту историю… Я рассказал вам все, что знал. Обо всех наших делах. О наших жизнях. О наших приключениях, если их, конечно, так можно назвать. А поверили мне или нет… Это уже ваш выбор! А вот у меня выбора больше нет.
Иван Иванович и Василиса Васильевна переглянулись. Они словно наконец услышали те нужные слова, кодовые слова. На секунду Юре показалось, что он узнал в этих двоих агентах черты Никиты и Юли. А вдруг это костюм, невероятный грим? И под личиной унылых агентов прячутся его друзья? И это они пришли за ним? Решили спасти? Еще чуть-чуть, и они начнут улыбаться, шутить, веселиться, как прежде. И еще они нашли способ вернуть из небытия Конана. Дать ему второе рождение. Кто же знает этих инопланетян, может они и такое могут. Но Квага отогнал от себя глупые фантазии и призрачные надежды. Иван Иванович тем временем достал из папки белый конверт, в левом углу которого были напечатаны три маленькие буквы КИК, и положил его перед Юрой на стол.
– Вы ошибаетесь, Юрий Александрович. Выбор есть всегда. Дорогу осилит идущий. Когда вернетесь в камеру, прочтите наше предложение. Обдумайте его как следует. И завтра вы в первый и последний раз в жизни сделаете свой настоящий выбор.
Агенты покинули комнату для допросов, оставив Юру дожидаться конвоиров. Белый конверт манил его таинственностью и вызывал неподдельное чувство тревоги.