Георгий Георгиевич Почепцов
Бюро добрых услуг рассеянного волшебника
Вдогонку за неизвестным
Глава первая
МАЛЕНЬКИЙ
Всё началось с физкультуры.
Казалось бы, самый радостный урок. Бегай, прыгай, домашних заданий не бывает. Мечта, а не урок. «Превратим все уроки в уроки физкультуры!» — можно даже такой лозунг в школах вывесить. И его поддержит всё население Советского Союза, которое утренние часы проводит в классах и кабинетах школ.
Но физкультура хороша не для всех, как с горечью обнаружил Серёжа. Начать хотя бы с того, что в строю он всегда стоит последним. Даже девочки стоят впереди, хотя им рост и вовсе ни к чему. Рост мальчишке нужнее.
Или взять прыжки. Понапридумывали всяких коней-козлов гимнастических. Только коров ещё не хватает, чтобы целая ферма получилась. Приземлился Сергей на этого козла — ни вперёд, ни назад. Как приклеился. Еле-еле физкультурник с ребятами его стащили. И всё потому, что маленький.
Даже книгу с полки достать — ищи табуретку. Карту на доску не повесишь. По плечу похлопать никого не можешь, а тебя все хлопают, пожалуйста. И самое главное — в кино «до шестнадцати» не пускают и никогда, наверное, не пустят. Даже большой вырастешь, а тебя всё равно маленьким считать будут.
Сергей шёл по морозной улице из школы и везде казался сам себе малышом среди великанов.
Дома в ванной Сергей долго изучал себя в зеркале. Лицо, можно сказать, ничего, сойдёт. А вот рост…
Он посмотрел на дверь и нашёл там отметку своего роста, ещё летнюю. Приставил руку и вздохнул. Ничего приятного не было: с лета он не подрос даже на миллиметр.
Расстроившись, Сергей отправился на кухню. Молча поел, молча ушёл в свою комнату.
Он сидел там, не включая света, и думал всё об одном и том же.
Бабушка всегда говорила, что, когда люди спят, они растут. Может, попробовать? И Сергей, вздохнув, отправился в постель. Он долго ворочался, но заснуть не мог. Тем более, что время от времени в комнату заглядывала взволнованная мама.
— Сергей, что с тобой? — наконец не выдержала она. — Тебе плохо?
— Ничего.
— Сейчас померяем температуру!
Никакие возражения не помогли: пришлось лежать с градусником.
Сергей принялся жадно искать другие средства, как быстрее вырасти.
Первым делом залез на антресоли и стал скидывать оттуда старые журналы. «Наука и жизнь», «Здоровье», «Знание — сила» хлопались об пол, наполняя комнату облаками пыли.
Сергей перетащил журналы в свою комнату и начал их изучать. Журналы писали обо всём. Когда изобретён одеколон, почему снег белый, а икра чёрная, на сколько сантиметров может прыгнуть бразильская лягушка, почему плачут нильские крокодилы… О том, как вырасти, нашлось всего два рецепта на целую груду журналов. Первый — растягивание. Человека тянут за ноги, и постепенно он и сам вытягивается. А второй — это какие-то таблетки с мудрёными названиями. Но где достанешь такие таблетки? Сергей решил испробовать первое средство.
Улучив минутку, когда все занялись своими делами, Сергей забрался на стул и повис на перекладине, которую папа приспособил над дверью вместо турника. Чтобы вытянуться посильнее, Сергей надел ещё и папины зимние ботинки.
Висеть было трудно. «Не могу, не могу больше», — сверлила голову одна и та же мысль. Серёжа изо всех сил прогонял эту мысль другими, более красивыми. Он, высокий и стройный, прыгает с вышки. И все удивляются, в первую очередь те, кто ходит с косичками. Но мысль «не могу» была хоть и некрасивой, зато самой сильной. Она легко справлялась с любыми другими. И даже с самим Серёжей.
Может быть, Серёжа чего-то и добился бы, если бы папа в поисках своих ботинок не набрёл на него. Конечно, Сергей успел соскочить на пол, но был весь красный и запыхавшийся.
Папа удивлённо поднял брови и отправился за термометром.
— Чего это ты? — спросил папа, измерив ему температуру, что в их семье было главным лечением.
Но Сергей молчал. Он стиснул зубы, чтобы не расплакаться. А что скажешь, поймут ли?
— Ты чего это? — повторил вопрос папа и рукой тихонько отослал заглянувшую маму. Близился мужской разговор.
— Понимаешь, — начал Сергей и с большим трудом продолжил: — Я маленький.
— Ну и что? — сразу успокоился папа и даже повеселел. — Все были маленькими: и Лев Толстой, и Лев Яшин. Вырастешь, станешь большим. Кто же не был маленьким?
— Я никогда не вырасту, я буду таким, таким…
— Каким? — полюбопытствовал папа, сам не подозревая, что трогает самое больное место.