Василиса сидела серая, точно больничная простынь.
– Ты хочешь сказать, что меня обманули?
– Ну наконец-то дошло, – горестно вздохнула Люся и… отпрыгнула.
Потому что с ревом взбешенного быка Василиса кинулась к сумке, выхватила один ремень и кинулась прилаживать его себе на шею. От волнения у нее плохо получалось, и добрая Люся пришла на помощь.
– Давай-ка помогу. Ты на шее его носить собралась?
– Ты… Ты что не видишь, я вешаюсь! Еще подруга называется…
– Так я и помогаю по-дружески! – взревела неожиданно подруга. – Гляди-ка, вешаться она собралась! Тоже мне, груша нашлась! Нет чтобы найти обманщицу да наказать ее, как следует, она тут петельки вяжет!
Люся орала. Это было не к добру. Василиса уже давно заметила: если Люся орет, как заплутавший турист, ее вопли обязательно к крупным неприятностям. И Люсе триста раз говорила, чтобы она сдерживалась, а вот поди ж ты… Василиса сняла ремень с шеи и плюхнулась в кресло.
– Все, Люся, пошли ужинать.
– Пошли, – уже спокойно согласилась та. – Только у нас ужина еще нет. Я ж тебе говорила, что с собачкой провозилась. Ты ж понимаешь…
– А выпить у нас ничего нет?
– Есть. Вот выпить – есть! – радостно подскочила Люся и через минуту притащила целый стакан корвалола. Глубокой ночью подруги, поужинав на скорую руку и немного успокоившись, приняли нелегкое решение – шарлатанку отыскать, деньги вернуть, а пока сбагрить куда-нибудь ременную кучу. Только времени у них на это всего ничего – одна неделя. В противном же случае достанется Ане от ее хозяйки. Кто знает, на что она способна.
Переживания настолько измотали двух женщин, что наутро они до двенадцати не могли разомкнуть глаз. Правда, до их ушей доносилось какое-то слабое поскуливание, но не просыпаться же из-за этого! Однако, как позже выяснилось, легче было все-таки проснуться, потому что теперь пол в двух комнатах был разделен на сушу и водное пространство. Причем суши было меньше, как и полагается по географии. Василиса, едва спустив ноги с постели, сразу же вспомнила: в доме маленький щенок. Она кое-как вытерла ногу, напялила тапки и через полчаса уже маячила в соседнем сквере, выгуливая курчавое создание. Люся же в это время усиленно работала тряпкой. И обе старательно пытались придумать, как в огромном городе найти подлую обманщицу, не зная ни ее имени, ни фамилии, ни адреса.
Здравая мысль мелькнула у маленькой, тщедушной Люси.
– Вася! Я знаю, как ее искать! – оповестила она подругу, едва та перешагнула порог дома.
В прихожей стояло ведро с тряпкой, везде виднелись мыльные лужи – уборка была еще весьма далека от завершения. Василиса мотала щенка по улице довольно долго, и, казалось бы, Людмила вполне могла успеть за это время вымыть все квартиры на площадке. Однако, надо полагать, одновременно думать и работать руками она не умела, а посему и Василиса, закатав рукава, принялась заканчивать мытье полов. А заодно и выслушивать светлые мысли подруги.
– Мы о твоей сказочной фее ничего не знаем, так? – торопливо высказывала их та. – Но у нас есть целая куча ремней. Вот и надо найти, где эта дамочка ремни покупала.
Василиса разогнулась, закончив уборку, и в молчании вымыла руки: говорить умные вещи и работать физически у нее тоже не получалось.
– Люся, ты говоришь чушь, – уселась она наконец за стол и налила себе кофе. – Таких ремней – пруд пруди. Откуда мы узнаем, где наша красавица затаривалась?
– А вот и нет! Конечно, все магазины нам не объехать, но этого и не надо. Я уверена, что свой товар она брала не в магазине, там все дорого, так как накручено черт знает сколько процентов. Зачем ей переплачивать, когда она может запросто скупить на рынке по дешевой цене! Смотри, ремни эти китайцы делали, так? Значит, она могла их взять либо в торговом центре «Китайский город», либо на рынке. А рынков у нас… рынков у нас три – Колхозный… – Там она вряд ли стала бы покупать, рынок самый дорогой, да и китайского на нем почти не бывает.
– Значит, Колхозный отпадает. Еще Взлетка и КрасТЭЦ. Взлетка – рынок небольшой, проверить там труда не составит, а вот КрасТЭЦ и «Китайский город» надо обработать как следует. Ну, с чего начнем?
– Поехали в «Город», – решила Василиса, и подруги, накормив свой домашний скот, отправились на поиски.
В «Китайском городе» вся торговая площадь была поделена на крохотные отдельчики, отгороженные друг от друга то стеклянными перегородками, а то и вовсе тряпичной занавеской, и точно такие же ремни, как купленные Василисой, лежали на каждой третьей витрине. Однако ни один продавец не мог предложить сразу сто ремней – их у каждого набиралось от силы штук пять-десять.
– И что это наш народ на ремни кинулся? Как бараны, честное слово! Сказали вам – потуже пояски затянуть, вы и тянете так, что ремни рвутся! – неожиданно возмутилась двадцатая по счету опрошенная продавщица. – Вот недавно приходила дама, тоже подавай ей большую партию! А на фига ей эта дрянь, и сама небось не знает. Я и так и этак предлагала – возьмите лучше эти, у них качество…
– Какая дама к вам приходила? – насторожились подруги.
– Какая? Да обыкновенная, только явно больная на всю головушку. Сто пятьдесят ремней просила. Точь-в-точь таких, как у вас.
Василиса облизала вмиг пересохшие губы и распрямила плечи. Она, будто натасканный спаниель, почуяла след дичи. То есть просто след.
– И вы ей продали? – допытывалась Люся.
– Да как же я ей продам? У меня такая дрянь только в штучном количестве.
– И что, она так ни у кого и не купила? – задрожала подбородком Василиса.
– Да не знаю я…. Валя! У тебя та баба – помнишь, с ремнями – опт взяла? – гаркнула продавщица на весь рынок.
– Не, она у Петра купила, – откликнулась откуда-то издалека невидимая Валя.
– А где искать того Петра? – спросила Люся.
– Да хрен его знает. В тридцать девятом отделе посмотрите, – отмахнулась торговка и принялась перетряхивать свой товар, давая понять, что и без того убила на разговоры прорву времени.
Петра подругам удалось найти только спустя часа полтора – то он куда-то уезжал, то приехал, но побежал по неотложным делам, то он «где-то здесь», но на месте его нет. Когда Люся с Василисой уже начали терять последнюю надежду, пред их очами возник сам Петр, который оказался… чистокровным китайцем.
– Это вы Петр? – спросила на всякий случай Люся. Тот усиленно закивал головой. – У вас женщина покупала сто пятьдесят таких ремней?
Петр внимательно смотрел на ее губы, произносившие слова, точно глухой, потом его голова снова пришла в движение.
– Та. Сенсина у меня тавар прал.
– Как она выглядела? Женщина, которая у вас ремни покупала, как выглядела?
– Харасо выглятил. Касивый сенсина, – разулыбался китаец. – Высокий, в церный курка, воротник …касиво… такой присеска…
– Волосы темные?
– Нет, карисневые, такие вот… – рубанул Петр себя ладошкой по шее.
– Точно, она, – прошептала Василиса. – Куртка у нее с воротником, хорошо помню, и волосы под каре подстрижены.
– С ней был кто-нибудь или одна приходила? – допытывалась Люся.
– Никто не был, я сам памагал, до масыны данес.
– Так вы ее еще и на руках тащили? – злобно уставилась на Петра Василиса.
– Тавар нес, – вроде бы обиделся китаец.
– Машина какая? Какой номер?
– Не смотрел номер, сенсин смотрел, – снова покачал он головой.
– 546 ВМК, – вдруг встряла в разговор стоявшая рядом хорошенькая круглолицая девушка той же национальности, что и Петр.
Откуда ей был известен номер, подруги уточнять не стали, а спешно попрощались и, потирая руки, выскочили из торговой толчеи.
– Ну вот, считай, полдела сделано. Вернем деньги, купишь мне вон тот лак для ногтей. За труды, так сказать, – ликовала Люся.
Василиса же брела понуро, как больная лошадь. Она прекрасно понимала, что выяснять, кто же разъезжает на машине с тем номером, придется ей. Это же ее сын трудится в доблестных милицейских органах. Хотя в данный момент он валяется с больной ногой и трудится лишь над разгадыванием кроссвордов. И стоит его лишь попросить о помощи, как он тут же разразится гневной речью, а затем, глядишь, просто посадит матушку с ее подругой под домашний арест. Василиса это уже точно знала. Не так давно они с Люсей погрязли в неприятном деле – пришлось им самолично разыскивать преступников. Что они там разыскали, вспоминать не хочется, но сын проявил себя тогда не с самой лучшей стороны – всячески запрещал совать свой нос, куда не следует, подкидывал внучек, чтобы ограничить их свободу, – в общем, выщелкивался как мог. А все лишь для того, чтобы мать случайно не отвоевала звание настоящего сыщика! Теперь наверняка то же самое повторится.