Такую проблему мыслительный аппарат Эллери не мог оставить в покое, несмотря на все протесты тела. В течение сорока шести часов он не ел и не спал, неустанно бродя по квартире Квинов. На сорок седьмом часу инспектор Квин взял его за руку и силой повел к кровати.
— Так я и думал, — сказал инспектор, вынув термометр изо рта Эллери. — Подскочила температура. Что у тебя болит, сынок?
— Все, — пробормотал Эллери, покорно приняв аспирин, пузырь со льдом и жареный стейк.
Внезапно он закричал как безумный и схватил телефонную трубку.
— Мистер Стрейк? Это Эллери Квин! Встретимся сразу же в доме Худов!.. Да, уведомите доктора Бенедикта!.. Теперь я знаю, как отравили миссис Худ!
Когда все собрались в гостиной Худов, Эллери устремил взгляд на пухлую Пенелопу и тощую Лайру и осведомился:
— Кто из вас намеревается выйти замуж за доктора Бенедикта? Только Пенелопа и Лайра выигрывали от убийства их мачехи, — продолжал он, — но физически мог совершить убийство только доктор Бенедикт… Вы спросите как, доктор? — вежливо осведомился Эллери. — Очень просто. Первый приступ произошел у миссис Худ на следующий день после проводимого вами раз в полгода обследования. После этого вы объявили, что будете осматривать миссис Худ ежедневно. Классическая подготовка к медосмотру — измерение температуры пациента. Полагаю, доктор Бенедикт, что вы вводили яд в организм миссис Худ на термометре, который вставляли ей в рот!
Отдел редких книг
«МОЙ СТРАННЫЙ ДЕКАН!»
Странность Мэттью Арнолда Хоупа, любимого преподавателя Эллери в Гарварде, а позднее декана факультета гуманитарных наук в Нью-Йоркском университете, поистине легендарна.
Например, рассказывают об озадаченных студентах, впервые слушавших курс лекций доктора Хоупа о Шекспире.
— История гласит, что Ричард II[15] мирно умер в Понтефракте, вероятно от пневмонии, — брюзжал доктор Хоуп. — А что говорит Шекспир в пятой сцене пятого акта?[16] Что Экстон поразил его… — здесь знаменитый авторитет в области елизаветинской литературы сделал паузу для усиления эффекта, — краснеющей вороной![17]
В результате этого замечания впечатлительные второкурсники страдали ночными кошмарами. Более старшие и толковые, разумеется, понимали, что доктор Хоуп хотел сказать «сокрушительным ударом».
Непроизвольные перестановки звуков славного декана, наподобие изречений мисс Паркер[18] и мистера Голдвина,[19] с почтением сохранены поклонниками, к которым относит себя и Эллери. Именно он сохранил для потомства бессмертное обращение доктора Хоупа к первокурсникам в группе английского словосложения: «Предупреждаю тех, кто засоряет свои тетради жаргоном и другими низменными выражениями: очистите ваш стиль, или будете изгнаны с этого курса вместе с остальными исчезнувшими болгарами!»[20]
Но возможно, величайший подвиг декана был совершен недавно в столовой факультета. Придя туда по приглашению доктора Хоупа, Эллери застал его нетерпеливо ожидающим за одним из больших круглых столов вместе с другими педагогами кафедры английского языка.
— Доктор Агнес Ловелл, профессор Освальд Горман, мистер Морган Нейсби, — быстро представил декан. — Садитесь, Эллери. Мистеру Квину подайте куктовый фроктейль и губленую ровядину — единственные съедобные блюда в сегодняшнем меню, мой мальчик… Поторапливайтесь, молодой человек! Или вы думаете, что снова находитесь в классе?
Официант — испуганный первокурсник — быстро ретировался, а доктор Хоуп торжественно произнес:
— Друзья мои, приготовьтесь к сюрпризу.
— Подождите, Мэттью, — шаловливо отозвалась доктор Ловелл — крупная женщина в обтягивающем костюме. — Позвольте мне догадаться. У вас роман?
— Кто же выйдет замуж, согласно бессмертной фразе Маколи,[21] за живой справочник? — заговорил профессор Горман голосом, напоминающим скрип лебедки. Это был высокий веснушчатый мужчина с рыжими бровями и упрямым подбородком. — Настоящим сюрпризом, доктор Хоуп, было бы повышение жалованья всей кафедре.
20
Vanishing Bulgarians — исчезнувшие болгары, banishing vulgarians — изгнанные вульгарные типы (англ.).