С тех пор как Хеннинг высыпается, он помолодел лет на десять. Темпы его работы впечатляют коллектив. К всеобщей радости он сообщает, что его жена снова забеременела.
Перед роспуском приходит директриса – поздравить всех с каникулами. Результат реституций положительный, помощь общественников оказалась бесценной. Она носится с идеей устроить передвижную выставку, чтобы привлечь внимание широкой публики к проекту «Stolen Memory»[62]. Для начала она объездила бы крупные города Европы. А потом – почему бы и не весь мир? Сотрудники Отдела поиска и расследования судеб вежливо покашливают. Гм-гм. Блестящая идея. Почему бы не дать ей окончательно дозреть, и снова обсудить уже после отпуска? У каждого наготове извинение, чтобы потихоньку исчезнуть: срочно надо к зубному или забыл в последний момент убрать в сейф досье. Хеннинг, и тот сматывается, оставив Ирен наедине с начальством.
– Так вы нашли того похищенного ребенка, – говорит ей Шарлотта Руссо в тишине опустевших рядов. – Я, признаться, не верила в успех. Преклоняюсь перед вашей настойчивостью.
Результаты ДНК подтвердили, что Карл Винтер действительно брат Агаты. Руди попросил Ирен устроить им встречу в Берлине.
– Вот она, лучшая часть нашей работы, – добавляет директриса. – Воссоединять семьи.
– Правда, – соглашается Ирен. – Надеюсь, их встреча после разлуки получится не слишком бурной. Они так долго ждали…
Она беспокоится за Карла – причем еще сильнее с тех пор, как Руди их познакомил. Это произошло несколько недель назад – они погуляли по парковой зоне вокруг клиники. Она смотрела, как взгляд его голубых глаз задерживается на цветке вишневого дерева, ползущей гусенице-шелкопряде, щегле, чирикающем высоко в ветвях. По изучающему взгляду она сразу поняла, что перед ней кинематографист. Этот человек с изуродованным детством обретал покой во внимании к миру и живым существам, какими бы миниатюрными они ни были. Она поняла, что могла бы его полюбить, и это ее обеспокоило. До этого она тревожилась только об Агате. Мечтала воплотить ее детские надежды. Теперь она понимает, до чего же хрупок Карл. Эрозия памяти сбила его с пути. Как он примет эту иностранку, с которой его разлучили еще совсем ребенком?
Шарлотта Руссо обращает внимание, что она выглядит лучше всех, хотя, собственно, еще и не отдыхала. Что это – так действует наступившее лето?
– И перспективы отпуска, – чуть поспешней, чем надо, реагирует Ирен.
Она боится, что ее разоблачат – как будто нарушила профессиональную этику. Вот уже два месяца в ее жизни есть Руди Винтер, и теперь оба живут, разрываясь между Берлином и Арользеном. Но здесь она это скрывает, и нарочно ходит по стеночке, озираясь в надежде, что никто не встретит их случайно в булочной.
– Понимаю вас. Сама считаю дни, когда наконец доеду до Монтань-Нуар. Вы расскажете мне, как там Берлин? Ах черт, совсем забыла, что в моих тамошних пенатах не ловится сеть. Дочери уже впали в депрессию по этому поводу. Попробую найти горный отрог повыше или позвоню вам в базарный день.
Письмо ждет ее в кабинете, среди вороха бумаг, которые предстоит разобрать. С тех пор как она встречается с Руди, количество повседневных дел совсем зашкаливает: административные формуляры, переписка и ведение текущих досье, запрос на стипендию для Ханно, новый арендный договор на его студенческое жилье, расценки на ремонт террасы, размытой весенними ливнями. Находить время для любви – это уже из области чего-то немыслимого, рушащего всю остальную жизнь. Как будто хватило одного вдоха и все пошло вразнос.
Прочитав на обороте конверта адрес Эльвиры, она вздрагивает. Вскрывает конверт и начинает читать:
«Дорогая Ирен,
Я часто думаю о Вас. О том, что Вы для меня сделали.
Когда Вы уехали, я слов не могла найти, как Вас благодарить. Перед глазами все плыло. Этот Пьеро – я не была уверена, что смогу хранить его у себя, в той квартире, где я выросла, куда приезжают мои дети. Он источает смерть. Я упрятала его в самую глубину шкафа. Но и оттуда он не дает мне заснуть. Все-таки я не могу выбросить его. Это все равно как если бы я выкинула его. Моего отца. Вот видите, я смогла это написать.
В первые дни я думала, что мне бы лучше ничего не знать. Я ненавидела себя за такие мысли. А если совсем искренне – я не знаю, как с этим жить. Я уже большая девочка, но очень боюсь призраков.
Когда мои дети были еще маленькими, я не выносила разлуки с ними. Если они уезжали из дома на выходные, меня охватывала ужасная тоска. Муж не понимал этого, а я не знала как ему объяснить.
62
«Украденная память» – волонтерский проект по сбору и сохранению воспоминаний и артефактов, связанных с жертвами нацистского режим, а также передаче информации и найденных предметов родственникам погибших.