Несколько лет назад старая дама наконец примирилась с гомосексуальностью Антуана, все равно продолжая молиться о его выздоровлении и не желая ничего знать о его личной жизни. Одного она не прощает ему – он «жук-навозник», любитель покопаться в дерьме. Он отринул все связи их семейства с режимом Виши – как экономические, так и дружеские, от которых его тошнит. Отягчающее обстоятельство – Антуан опубликовал свои откровения, к тому же замечен в сотрудничестве с влиятельными французскими кругами. Дяди и кузены перестали с ним разговаривать, он не ладит с братьями и сестрами, за исключением младшенькой – Алисы. Она-то всегда была самой нежной из всех. И единственной, кто знаком с Пьером – мужчиной, которого он любит.
– А у тебя как? – мягко интересуется Антуан.
– У меня? Да ничего. Работаю, – отвечает она, поправляя в камине последнее полено.
– Приезжай в Париж. Я скучаю по тебе.
– Скоро. Вот скажи мне, как добрый католик, – зачем Иисус воскресил Лазаря.
– Гм… Думаю, чтобы набить себе цену.
– По катехизису у тебя была двойка, да?
Она слышит его смех.
Отключившись, она смотрит, как догорает огонь. Спрашивает себя: а не знакомству ли с Антуаном она обязана своим призванием следовательницы. Она ведь и сама «навозница» – разве нет? Ее бывшая свекровь была бы такого мнения.
Она включает компьютер, ищет место в Евангелии от Иоанна, где говорится о воскрешении Лазаря. Комментатор подчеркивает, что Христос плачет. Он явился слишком поздно, чтобы спасти Лазаря. Это на его совести. Его другу пришлось умереть для того, чтобы он смог вытащить его из могилы, дабы слава его воссияла над всей толпой. И все-таки он плачет, ибо знает, что из этого путешествия не возвращаются.
Он велит открыть пещеру. Громким голосом взывает: «Иди вон!» Пошатывающийся Лазарь выходит на свет. Его тело по рукам и ногам обвито погребальными пеленами. Христос приказывает собравшимся: «Развяжите его, и пусть идет». Он вырывает его у смерти, но это отравленный подарок. Привидение, наводящее ужас на живых. Некоторые призывают убить его. Ему приходится оставить этот край, свою родную землю. Он больше нигде не будет у себя дома.
Что он содеял со своей второй жизнью? Дожил ее как шанс или как проклятие?
Громоздя одну гипотезу на другую, она засыпает. Ветка все стучит в окно спальни – настойчиво, будто напоминает, что она забыла о чем-то или о ком-то.
У Мириам и Бенжамена Глэзеров – родителей Тоби – царит вечный и веселый беспорядок. В это воскресенье по всей кухне разносится стойкий аромат еды, а младшие дети свирепо выколачивают из пианино прелюдию Шопена.
– Угомонитесь хоть на минутку, дайте нормально встретить гостью! – рычит Мириам. – У нее из-за вас перепонки лопнут. Слишком уж много фальшивишь, Сигалит. Пойдите поздоровайтесь с Ирен.
К ней бегут обниматься трое взлохмаченных детей, и не хватало еще, чтобы ее со всего разбегу повалил большой лабрадор с медового цвета шерстью. Сигалит – она самая непосредственная – сразу ведет ее за ручку в гостиную. После долгой одинокой дороги по вымокшему лесу она просто тает от такой нежности. С того дня как она познакомилась с Мириам в детском саду, куда обе привели детей, Глэзеры – ее любимая семья. Она видится с ними почти каждую неделю. Ханно иногда остается у них на выходные и сопровождает Мириам с детьми в синагогу. Когда ему было семь лет, выпавшая из его ранца кипа вызвала дипломатический скандал с родителями Вильгельма. Они заподозрили, что Ирен задумала обратить их внука в другую веру. Ханно в этой психодраме ничего не понял, но урок для себя извлек: в семье отца о Глэзерах лучше не упоминать. С тех пор он разделяет две своих жизни. Ей совершенно неизвестно, какой он там, у Вильгельма. Может, совсем другой?
Она смотрит на этих детей, что галдят и шумно ссорятся, не зная стратегий избегания тем и конфликтов лояльности. Ее сыну не суждено было познать райского быта счастливых родителей, живущих под одной крышей. От этого он становится слабее или сильнее?
Ей нравится взгляд, которым Бенжамен смотрит на Мириам. Нежность ее прикосновений к нему. Веселый хохот, которым они встречают взаимные капризы. Они очень разные – и по характеру, и по культуре. Мириам – уроженка Средиземноморья и глубоко верующая, она привязана к ритуалам и атрибутике. Бенжамен, пламенный сторонник Европы и светскости, охотно принимает религиозность и фанатичную веру. Сам он не обрезанный, хотя и позволил подвергнуть обряду сыновей. Разрешает Мириам водить их в синагогу, но каждую неделю вспыхивает настоящая битва, чтобы заставить его соблюдать шаббат.