- Чёрт!
Боль пропала, я, пытаясь отдышаться, расстегнула верхнюю пуговицу шубки.
- Что ты видела? – тихо спросил Ренар. Его голос звучал озабоченно.
- Дамиан! Он ранен. И пожар в большом высотном здании. Я не знаю, где оно. И выстрелы… Ренар, где он? – спросила я Лиса, - Где он?
- Хочешь, чтобы я вернул его сейчас? – спокойно спросил профессор.
- Нет, не знаю, - я мотнула головой, - Просто я говорю то, что видела. Вам решать, - добавила я, - Это ваши правила. И не мне лезть в эти дела. Тем более, хоть и не злюсь на него, но это не значит, что простила.
- Я подумаю, - ответил Ренар, - Как ты? Уверена, что готова работать?
- Да, - кивнула я и, повинуясь какому-то порыву, наклонилась и сама поцеловала его, затем быстро выскочила из машины и побежала по ступенькам к двери.
«Когда наши отношения стали такими запутанными и личными?»
Лис, пёс и я (отредактировано)
"Видите ли, сэр, случилось мне как-то подзадержаться на посиделках в Герсстоне (Грэссингтон), и застрял я там допоздна, да, может быть, еще и пропустил стаканчик-другой; но я вовсе не был пьян, и все-все соображал, честное слово. Когда я вышел в путь, было часов одиннадцать, а год уже шел к концу, и погода выдалась — ну просто замечательная. Луна светила вовсю, и Килстон-Фелл был весь на виду, так, как я никогда еще его не видел. В общем, видите ли, сэр, проходил я как раз мимо мельницы, как вдруг услышал — кто-то меня догоняет: шарк, шарк, шарк, словно цепи звенят; но ничего я не видел; и подумал тогда — вот престранные дела! И тогда я остановился, огляделся по сторонам, но не увидел опять ничегошеньки, кроме двух камней по сторонам въезда на мельницу. И опять я услышал это вот шарк-шарк-шарк цепями; потому что, понимаешь, когда я остановился, и оно остановилось; и тогда я подумал, что это, должно быть, баргест, о котором столько трезвонят у нас; и рванул к мосту, потому что говорят, что этот баргест, он не может переходить через воду; но, черт побери, сэр, когда я сошел с моста, я услышал то же самое; так что или оно перебралось через мост, как я, или обежало кругом и обошло исток сверху! Тогда я расхрабрился — потому что до того-то малость притрусил; и, подумал я — дай-ка поверну и посмотрю, что это такое; и пошел я по Верхнему Берегу к Линтону, и всю дорогу слышал это шарк-шарк-шарк цепями, но ничего не видел; а потом оно вдруг раз — и прекратилось. Тогда я снова повернул домой; но едва добрался я до двери, как снова услыхал это шарк-шарк-шарк — шаркали цепи в сторону Холин-Хауза; и я пошел за ним, а луна там светила ярко-преярко — и я увидел его хвост! Вот, подумал я тогда, старина, теперь я всем могу сказать, что видел тебя; ну, и пошел домой.
Когда же подошел я к двери, там лежало что-то большое, вроде как овца, но еще больше, под самым порогом, и все было вроде как лохматое, в шкуре; и я говорю тогда ему: "Вставай!" — а оно не встает. Тогда я говорю: "Да шевелись же!" — а оно не шевелится. Ну, я расхрабрился, замахнулся палкой; а оно как посмотрит на меня, да такими глазищами — они светились и были большие, как блюдца, и с разноцветными зрачками: красное кольцо, потом синее кольцо, а потом белое, и эти кольца все уменьшались, уменьшались и сходились в точку! А я-то вовсе и не испугался, хотя оно и смотрело на меня и усмехалось эдак грозно, а я все твердил "Вставай!" да "Шевелись!", и уже жена меня услышала, как я на пороге стою, и подошла открыть дверь; вот тогда оно поднялось и отошло, потому что бабы моей оно боялось больше, чем меня; и я рассказал все жене, а она сказала, что это был баргест; а вот с тех пор я его не видел; и все это — сущая правда."*
Я захлопнула книгу.
«Почему он мне снится? Что я должна сделать, Дамиан? Ты, конечно, засранец, но ты мой друг, как бы оно там ни было. Как мне помочь?»
Я откинулась на спинку дивана. С тех пор, как это безумие случилось со мной, я не высыпалась. Видения, смерть подруги не давали мне покоя. Бай-ху разрешал мне делать лишь самую минимальную работу, так как я не могла сосредоточиться на деле. Ренара последнюю пару дней я видела мельком и издалека. У него было много каких-то лисьих дел, а мне так нужно было поговорить хоть с кем-то. Единственный доступный собеседник – тётя Мари – едва ли меня поймёт, а Эмма… ну, с ней мы явно подругами не станем.
- Анна? – позвал официант, - Шеф просил вам принести ужин. Он задерживается, у него дела, он извиняется.
- Хорошо, - рассеяно ответила я мужчине. Ничего удивительного, что и сегодня Ренар пропадает где то. Я уже соскучиться успела. Бог ты мой, да я реально по нему соскучилась.