— Я понял и в соответствии с этим меняю ход своих рассуждений. Разрешите, во-первых, узнать, вами ли дано указание на уничтожение Джона Моссмана?
Драгомилов кивнул.
— Он был моим другом. Я знал его с детства. Он не причинил никому зла, никого не обидел.
Холл говорил убежденно, но поднятая рука и довольная улыбка собеседника заставили его умолкнуть.
— Приблизительно лет семь назад Джон Моссман построил Дом лояльности. Где он взял деньги? Мелкий консервативный банкир, он именно в этот период неожиданно вовлекается в ряд крупных предприятий. Помните ли вы, какое он оставил состояние? Откуда оно у него?
Холл собрался было заговорить, но Драгомилов дал знак, что еще не кончил.
— Вспомните-ка, незадолго до постройки Дома лояльности трест Комбайна пошел в наступление на Каролинскую стальную компанию и вызвал ее банкротство, а потом за бесценок проглотил остатки. Президент Каролинской стальной компании покончил с собой…
— Чтобы избежать каторжной тюрьмы, — вставил Холл.
— Его шантажом вынудили к этому.
Утвердительно кивнув, Холл сказал:
— Я вспомнил. Это все подстроил агент Комбайна.
— Этим агентом был Джон Моссман.
Холл слушал с недоверием. Драгомилов продолжал:
— Уверяю вас, это можно доказать, и я это сделаю. Но пока, сделайте милость, примите на веру то, что я вам сообщаю. Вам могут быть представлены исчерпывающие доказательства.
— Прекрасно. Это вы убили Столыпина?
— Нет, мы тут не участвовали. Это дело рук русских террористов.
— Даете слово?
— Честное слово.
Холл перебрал в памяти все известные ему убийства и нашел еще один случай.
— Джеймс и Хардман — президент и секретарь Юго-западной Федерации горняков…
— Уничтожены нами, — прервал Драгомилов. — А разве это было несправедливо? Разве это принесло вред?
— Но вы же гуманист. Дело трудящихся, как и всего народа, должно быть близко вашему сердцу. А для организации трудящихся смерть двух лидеров была тяжелой утратой.
— Напротив, — возразил Драгомилов. — Они были убиты в 1904 году. За шесть лет, предшествовавших этому событию, Федерация не только не одержала ни одной победы, но потерпела серьезные поражения в трех изнурительных стачках. А в первые же полгода после того, как эти лидеры были убраны, Федерация выиграла большую забастовку 1905 года и с тех пор по сей день успешно добивается существенных уступок.
— Что вы этим хотите сказать? — спросил Холл.
— Хочу сказать, что заказ на убийство сделала не Лига владельцев шахт. Хочу сказать, что Джеймс и Хардман тайно и неплохо оплачивались Лигой владельцев шахт. Я хочу сказать, что сами горняки представили нам факты о предательстве своих лидеров и выплатили сумму, которую мы потребовали за услугу. Мы выполнили поручение за двадцать пять тысяч долларов.
Винтер Холл явно растерялся, и прошла минута молчания, прежде чем он заговорил.
— Разумеется, я не могу не верить вам, господин Драгомилов. Завтра или послезавтра я хотел бы познакомиться с доказательствами. Возможно, это будет формальностью, но соблюсти ее необходимо. А между тем мне следует поискать какой-то другой путь вас убедить. Этот список убийств довольно длинен.
— Длиннее, чем вы думаете.
— И я не сомневаюсь, что для всех них у вас имелись аналогичные оправдания. Но учтите, сам я не считаю справедливым ни одно из этих убийств, хотя верю, что, с вашей точки зрения, они были справедливы. Кстати, ваши опасения, что спор может стать теоретическим, были верным предположением. Только таким путем, видимо, я смогу вас одолеть. Если мы отложим спор до завтра… Вы не хотели бы пообедать со мной? И где вы предпочитаете встретиться?
— Думаю, снова здесь, после обеда. — Драгомилов широким жестом указал на уставленные книгами стены. — Авторитетов здесь достаточно, и, кроме того, всегда можно послать в филиал библиотеки Карнеги, он за углом.
Он нажал кнопку звонка, и, когда вошел слуга, оба поднялись.
— Помните, я собираюсь одолеть вас, — заверил Холл, расставаясь.
Драгомилов лукаво улыбнулся.
— Я вам не верю, — сказал он. — Если это вам удастся, это будет невероятно.
Глава V
Долгие дни и ночи не затихал спор между Холлом и Драгомиловым. Этические вопросы были только началом все разгоравшейся дискуссии. Убедившись, что этика опирается на другие науки, спорщики вынуждены были углубиться в поисках истины в эти науки. К заповеди «не убий» Драгомилов требовал от Холла более солидных философских обоснований, чем религия. Чтобы правильно понимать друг друга и четче мыслить, они в то же время сочли необходимым прояснить и тщательно обсудить первоосновы своих убеждений и свои идеалы.